В прицеле ад. Николай Михайлович Раков

меня сюда.

      Если вы не в курсе, то знайте, что в зоне бывает «Черный туман» или «чернуха», как мы его называем. Идешь, оцениваешь дорогу, видишь ближнюю и дальнюю перспективу ландшафта, и вдруг – раз, среди солнечного дня кто-то выключил свет. Вокруг непроницаемая тьма и абсолютная тишина. Сколько отличных парней сгубила эта ловушка, не знает никто. Стоять и ждать на одном месте, когда эта дрянь исчезнет, бесполезно и смертельно опасно. Умники от науки до сих пор не разобрались, то ли это способ нападения какой-то твари с отключением зрения и слуха, то ли зоновское, если так можно выразиться, природное явление. Насколько я знаю, со стороны «Черный туман» никто никогда не видел. После первого раза, когда в него попал, сразу по окончании рейда двинул к нашим эскулапам. И что вы думаете? Зелени с меня содрали немеряно, а толку – ноль. Со зрением и слухом, говорят, у вас все в полном порядке. Спецы от зоновской медицины только руками развели. Спасло тогда только одно – по памяти из «чернухи» выбирался.

      Вам, как хорошим знакомым, шепну. Разобрался я с этим секретом, но вы никому. Молчок.

      Как разобрался?

      Будет время, расскажу. Тут моего присутствия настоятельно требуют.

      – Платов, вы о чем думаете? – донесся до меня, как сквозь вату, голос Джекоба, возвращая к неприятной действительности.

      Всегда знал, что эти уроды и секунды свободной не дадут человеку, взятому в оборот. Ладно, пора включаться. О «чернухе» потом поговорим, если время у нас с вами будет.

      – Что вы от меня хотите? – продолжая разговор, спросил я. – Если вас интересует мое мнение, то между сотрудничеством и тюрьмой я выбираю последнее.

      Пусть подергается и попрыгает. Чем меньше уступок с моей стороны, тем больше он будет вынужден открыть свои карты, мотивируя и склоняя меня к заключению сделки, выгодной ему.

      В этот момент меня словно ударило. «Тюрьма».

      В который раз я обвел взглядом помещение, в котором находился. Бетонные крашенные стены. Железная дверь с глазком. Ножки стола, намертво вмурованные в пол. Отсутствие окон. Вот разве что стулья пластиковые, раскладные. Таким стулом даже при всем желании не ударишь. Все свидетельствовало о тюремной камере для допросов, но было два существенных отличия. Первое – это то, что по моей просьбе принесли апельсиновый сок. Холодный сок. Из холодильника. И доставили его очень быстро. Что же это за тюрьма такая, где подают холодный сок по заказу, да еще в стеклянном бокале? Но главное было в другом. Вечно я о своем носе забываю. Запах. Здесь не было запаха, специфического для закрытых тюремных помещений. Из всего этого следовал только один вывод: после обнаружения трупа спецы не собирались сдавать меня в кутузку. Они не минуты не верили в мою виновность, но делали вид, что именно я – убийца. Их целью стала моя вербовка, после которой меня должны были отпустить. Им не надо было возить меня в тюрьму, где я бы засветился в глазах у охраны. Они доставили меня на одну из своих конспиративных