Позывной «Крест». Константин Стогний

пожалуйста, отец Емельян! – тихо попросила девушка, пытаясь разрядить обстановку.

      – «Виктор Петрович, отец Емельян передаст тебе конверт, – повторил настоятель. – В этом конверте все, что мы знаем о тех, кто украл десницу Иоанна Крестителя. Верни ее для христианского мира».

      Иерей положил еще один белый конверт с печатью игумена Луки на столешницу рядом с первым. Затем свернул бумагу, которую читал, снял очки, сцепил кисти своих больших рук в замок и опустил их перед собой.

      – Вот, сестра Светлана, кстати, познакомьтесь. Это не просто инок Ермолай. Это Виктор Петрович Лавров. Журналист, следопыт, фотограф, боевик, разведчик… Кто еще?

      – Грешник, – потупил взор Виктор, – грешник, искавший прощения и смирения. Но, видимо, мне его никогда не найти.

      – Признаю, что ты пришел к нам в монастырь совсем за другим, Ермак, – пошел напролом настоятель. – Но ты ведь… веруешь?

      Повисла пауза. Это был запрещенный прием. Да, Виктор веровал. Бывший октябренок, пионер, комсомолец, воспитанный в духе атеизма, нашел свою веру, пройдя тяжелейший жизненный путь. Он отказался от мирской жизни, пришел в Храм. И упреки в неверии, проверки на «веруешь – не веруешь» были для него очень болезненными и несправедливыми.

      – Я должен где-то расписаться? – спросил разоблаченный журналист, тяжело переведя дыхание и первым нарушив тишину.

      – Нет, – покачал головой иерей.

      – Хорошо, – кивнул Лавров и привстал со стула. – Я пойду?

      – Так ты не ответил ни да, ни нет! – возмутился Емельян.

      – Ну… Если как журналист Виктор Лавров, то нет… А если как инок Ермолай при монастырской конюшне, куда ж я от вас денусь?

      Отец Емельян с облегчением вздохнул и, не говоря больше ни слова, достал из ящика стола еще один конверт – из серого картона с красным шнуром, обмотанным вокруг брадса.

      Он протянул его иноку, но Ермолай не взял, прекрасно зная, что находится внутри. Когда-то он сам отдал это отцу Емельяну. Светлана позволила себе перехватить протянутый конверт.

      – Можно?

      – Пожалуйста, мадемуазель. Сколько угодно! Не привлекался, в порочащих связях не замечен, и даже в детскую комнату милиции не приводили! – с иронией, совсем как мирянин, произнес Виктор-Ермолай и поймал на себе взгляд настоятеля, полный укора.

      Нарочная игумена Луки размотала красный шнур и достала паспорт на имя Виктора Петровича Лаврова в аккуратной кожаной обложке.

      Афганистан, Ирак, Папуа – Новая Гвинея, Непал, Бутан, Мексика, Чили, Аргентина, Сомали, Эфиопия… Все эти визовые отметки настолько впечатлили Светлану, что она в очередной раз потеряла дар речи.

      – Мне надо на конюшню, – сообщил Виктор-Ермак. – У меня лошади не кормлены.

      – Вот и хорошо, брат! – примирительно воскликнул отец Емельян. – Отслужим вечерю, переспим ночь, а там…

      Но Лавров его уже не слышал. Не попрощавшись, он вышел из кабинета и зашагал прочь.

      Настоятель монастыря молча проводил его взглядом. Затем кашлянул и посмотрел на Соломину. Та