Степь 1. Рассвет. Александр Берник

резко распахнулись, да так в распахнутом состоянии и замерли, застыв как у дохлой рыбы, выброшенной на берег. Перед ошарашенным взором всё поплыло, закружилось. Ярица чувствовала, что в очередной раз теряет сознание, но его обозлённый голос удержал рыжую от падения во мрак из реальности и в одно мгновение привёл в чувство.

      – Если я говорю тебе что-то делать, то ты это делаешь сразу и не раздумывая. Поняла?

      Она попыталась кивнуть в знак согласия, так как горло было перехвачено спазмом и ответить голосом не получилось. Но вместо кивка, охвативший её колотун-озноб мелко-мелко затряс рыжей головой, вроде как в знак понимания. И тут её прорвало на слёзы, хлынувшие из глаз в три ручья. Зорьке даже показалось, что они брызнули аж под напором.

      – Вставай, – потребовал он властным голосом.

      Девка собрала последние, как ей казалось силы и кинулась исполнять повеление, считая где-то на задворках сознания, что он непременно её накажет если не подчинится, но получилось это как-то неуклюже и замедленно. Тело предательски не слушалось. Оно будто было не её вовсе, а принадлежало какой-то другой кутырке. Но всё же поднявшись кое-как на ноги, ей сразу полегчало и в первую очередь задышалось свободней. Озноб утих, только ноги подрагивали.

      – Вытяни руки вперёд, – потребовал вымазанный в чём-то чёрном мучитель.

      Кутырка безропотно протянула связанные и уже одеревеневшие кисти, сдаваясь на милость сильного. Ей уже было наплевать на всё что с ней делают, на всё что происходит вокруг. Голова по ощущениям набитая сеном-соломой, думать отказывалась. Зорька даже в глубине души обрадовалась, что ещё хоть кто-то командует её туловищем. Сама она это уже не могла делать, потому что оно её не слушалось.

      Лёгкий рывок и руки стали свободными. Он срезал путы. И тут в онемевшие кисти хлынула горячая кровь, а в кожу впились тучи острых иголок принимаясь нещадно грызть её бедные пальчики. Зорька замерла всем телом продолжая держать их на весу, чтобы не усугублять болезненные колючки. Замерла при этом в несуразной и неестественной позе. Вся сгорбилась, скукожилась вытянув руки перед собой. Уставила на них зарёванные глаза, будто отродясь никогда не видела своих растопырок.

      Мужик кого-то громко позвал по имени и велел готовить баню. Он ещё что-то там говорил, но ярица пропустила его слова мимо ушей, потому что её жалкие признаки рассудка буквально зацепились за слово баня и застопорились.

      Она аж вся на слюну изошла, только думая о ней. Баня, с упоением ласкала она себя этой мыслью, вот бы в баньку теперь, а опосля и сдохнуть не жалко.

      При этом на её губах появилась пародия на улыбку, и со стороны могло показаться что девка по виду совсем с ума съехала.

      Не распрямляя скукоженного положения, она тупо продолжала пялиться на сами себя кусающие пальчики, лыбясь как дура и при этом панически боясь пошевелиться. Даже глазами не моргала, а то вдруг чего. Из этого дурацкого оцепенения её вновь вывел сволочной голос ненавистного зверя:

      – Видела?

      Что