Искушение. Максим Анатольевич

друзей навсегда, а в течение полугода наказал каждого из них поодиночке. Так или иначе: они перестали для него существовать. Что самое любопытное, Вадим не пожалел об этом никогда. Одному, вопреки устоявшемуся в обществе убеждению, жить легче. Главное – вовремя это понять. И принять. Отец часто повторял ему, что нужно быть со всеми в хороших отношениях, но ни с кем – в близких. К сожалению, осознание родительской мудрости происходит, как правило, исключительно на практике.

             Конечно же, по инициативе сердобольных родителей после новогодней ночи были устроены официальные разбирательства, и милиция со своими безразличными к чужим проблемам сотрудниками приняла в этом процессе традиционно формальное участие. Хотя одному из «друзей», промышлявшему в ту пору фарцовкой, в милиции всё же уделили особое внимание: после третьего допроса новоиспеченный подозреваемый обратился в приемный покой городской больницы с жалобой на боль в печени и суставах рук. А спустя неделю он был доставлен туда же с открытой травмой головы и колотым ранением в брюшную полость. Нападавших незнакомцев, конечно же, не нашли. Как выяснилось через пару лет, парень (единственный, кто согласился рассказать на допросе практически всё) отказывался заплатить следователю, в обмен на прекращение производства по делу, три тысячи рублей. Деньги он все равно отдал, но месяцем позже, и производство было прекращено. Как там, у классика: «правду говорить легко и приятно»? Ничего подобного, лучше ее вообще никому и никогда не говорить. Поверьте на слово.

             III

             Вид большого количества денег всегда впечатляет. В первую минуту неважно даже, что деньги эти старые и вышедшие из оборота. В сундуке лежали толстые пачки советских купюр образца 1947 года, и их было много. Каждая аккуратно обернута в полиэтиленовый пакет и перевязана тесьмой. Ковалев протянул руку к пакетам и поднял один, под ним обнаружилась еще пачка, а затем лист фанеры. Значит, деньги лежали в два слоя. Собрав все пачки, а их оказалось ровно двадцать четыре, Вадим со странной осторожностью сложил их возле сундука и еще раз пересчитал, затем приподнял фанеру. Не удержавшись от матерного восклицания, он на пару секунд задержал дыхание, облизал пересохшие губы и отступил к лестнице.

             На дне сундука лежало золото. Слиток к слитку. Много, очень много золота. Сердце замерло. Командир, учебка, календарик с зачеркнутыми днями службы – все провалилось куда-то. Исчезли: мичман Недуго, годки, толстый конспект по курсу выживания в экстремальных условиях… Ему представилось, как несется он вдоль черноморского побережья на здоровенном блестящем автомобиле красного цвета и слушает тяжелую роковую композицию, вырывающуюся из мощных динамиков. Картинка вырисовывалась до того соблазнительная, что детали её нанизывались в сознании чьей-то волшебной рукой, словно яркие бусины на бесконечную шелковую нить:

             «Стройная красавица, расположившаяся на заднем сиденье, положила свои смуглые руки ему на плечи,