Инночкины сказки или Маленькие сказки для взрослых людей. Инна Фидянина-Зубкова

и вниз,

      уселись на царский карниз,

      свесили ноги, поют:

      «Баю-бай, баю-бай, баю…»

      Уснуло все государство.

      Емеля взобрался на царство.

      Звездочёт починял эропланер.

      Хорошо каторжанин правил:

      народ вповалку лежит.

      Дух Степной к Печалям летит.

      Прилетел и спрашивает:

      «Чего вы не накрашены?»

      Хохочут печали: «Ох,

      кабы царь наш батька издох,

      вот бы было на Руси счастье.

      Протеже у нас есть…» Участливо

      дух Степной на Емелю взглянул:

      «Красалевишнам помогу!»

      И навалившись на царя

      вынул дух его: «Зазря

      я к вам что ли прилетал?

      Друго задание давай!»

      Вздохнули Печали тяжко:

      «Хочется нам, бедняжкам,

      стать настоящими бабами

      и замуж пойти нам надо бы!»

      Дух Степной покумекал,

      облетел спящий люд, нагрехал

      четыре души из старух

      и запустил их дух

      в безобразных Печалей,

      те сразу стали

      румяными девками-плаксами,

      которые тут же заквакали:

      «Хотим женихов себе справных!»

      «Да хоть самых на свете славных!» —

      вздохнул дух Степной, улетел.

      Звездочёт на девок глядел

      и непривычно крестился.

      Емельян в царя превратился,

      и издал свой первый указ:

      «Найти женихов для плакс!»

      А так как песня печальная смолкла,

      проснулся народ и толком

      не понял причин смены власти,

      поклонились Емеле: «Здрасьте,

      а что делать с телом царя,

      может, рыбам скормить? Зазря

      жрал что ли он щи да сало!»

      «Этого ещё не хватало! —

      нахмурился грозный Емеля. —

      Ложите его в мавзолею.»

      Но нахальный народ

      сделал всё наоборот:

      скормили царя медведям

      и к Емеле: «На печке поедем?»

      А Емеля, он не дурак

      щуку гонять за так,

      за поездку брал по рублю:

      «Скоко ж смердов ещё подавлю!»

      И опять невзлюбил народ

      Емелю, ведь печка ж прёт

      по бабью, мужичью и детям!

      И неважно, что на ней едет

      не новый царь, а свои

      родные, честны мужики.

      Но народ – не Емеля,

      знал что делать теперя:

      «Посадить самозванца на кол,

      нечега трон наш лапать!»

      Завидя такое дело

      девки-плаксы не захотели

      лишиться батюшки-царя

      и сама смелая пошла

      белой грудью на крестьян:

      «Ну-ка, кто из вас Иван?»

      А Иваны – это мы,

      стоим, ковыряем носы

      да чешем репу:

      «Нам бы хлеба!»

      Но хлебов мы давно не едали,

      их бесплатно не раздавали,

      нас дразнили лишь оплеухами

      да тыкали дохлыми мухами

      на барском столе, а во сне

      нам мечталось о деве-красе.

      «О, по