Петра. Наталья Минина-Magnalia

в детстве, запретное в юности и забытое мной сегодня. Запретное и такое желанное. Слова «папа» я никогда не знала в принципе. Но его нехватки почему-то совсем не ощущалось. Была ли я ребёнком? Была ли я нормальным ребёнком? Была ли у меня мама? Мне всегда казалось, что мы были друг для друга Петрой и Аннабель. Где-то рядом тенью Аннабель жил Оле-Оле: и не друг и не сосед и не враг…

      – Найду я для тебя домик, не пужайся. Всё равно сегодня идти к Егоровне, у неё и спрошу про тебя.

      – Спасибо, – мне было стыдно за то, что повысила голос на неё.

      Не зная, как загладить свою вину, я собрала посуду со стола и хотела все разом положить её в раковину. Как на зло, блюдечко, по краям вымазанное клубничным джемом, из которого женщина пила чай, выскользнуло из рук и упало на дощатый пол. Хорошо, что не разбилось. Но мне стало еще противнее на душе. Подняв блюдце с пола, я положила всю посуду в раковину, но что делать дальше я не знала. Я не умела мыть посуду.

      – Отойди-ка. Тоже мне взяла моду хозяйничать. Сейчас скоренько вымою и побегу. Да и что тут мыть-то? Две тарелки. Подумаешь, беда какая.

      – Я хо-хотела помочь. Простите, – мне было стыдно, не знаю, за что больше, за свою несдержанность или за неумение делать элементарные, бытовые вещи. И здесь произошло самое забавное. Я поняла, что даже не знаю имени человека, в чьём доме переночевала.

      – Как Вас зов-в-вут? – почти украдкой спросила я у женщины. Она уже почти надела галоши и стояла в дверях.

      – По паспорту? – как из пулемёта выпалила она и прибрала волосы под косынку.

      – Да по-почему по паспорту? – попробуй от такого вопроса не опешить.

      – Женя я Женя. Тётя Женя.

      – Красивое имя.

      – И муж мой, упокой Господь его душу, тоже был Женей, – она перекрестилась и погрустнела.

      – Нас так и называли «Дядь Женя и тёть Женя». С вот этим кольцом меня и похоронят, – она показала тоненькое золотое колечко на безымянном пальце. Оно будто приросло к ней с мясом.

      – Он давно ушёл?

      – Куда это ушёл? Он умер! – огрызнувшись, ответила женщина и нервно поправила косынку, сделав узел покрепче.

      – Я э-это и имела в виду. Ушёл из жи-жизни, я хотела сказать.

      – Мой касатик так рано оставил меня одну. Но я не печалюсь. Со мной остались его детки. Наши детишки, в которых он души не чаял.

      – У Вас трое де-детей?

      – Что это ты так интересуешься? – женщина явно занервничала и еле заметно посмотрела в сторону котельной. – Моего старшенького ты видела на фотокарточке, маленьких видела дома. Что тогда спрашиваешь?

      – Да э-это я т-так. Просто спросила и всё.

      – Ты это, из дома не особо выходи. Мало чего там, – она опять посмотрела в сторону котельной и вся съежилась.

      – Ну в общем я пошла. До обеда вернусь. А ты пока поспи или там чаю пошвыркай.

      – Я лучше пройдусь. В до-доме очень ду-душно.

      – Тогда одевай свои сандалии и айда со мной. Оставлю тебя у Петровны. У неё бар. А у меня ведь даже телевизор