О геологии, происшествиях, случаях на охоте и рыбалке. Книга 2. Анатолий Музис

как раз собиралась с утра хлеб печь.

      Труд поварихи в геологическом отряде тяжелый. Вставай раньше всех, позже всех ложись. В любую погоду горы грязной посуды. Попробуй отмой, да не один раз.

      – Хлеб, возможно, завтра привезут, – сказал он.

      – Я уже завела.

      Подошел Андрей. Через несколько минут вышла и Светлана, нехотя, вяло. Она уже успела вздремнуть. И не удивительно. День выдался насыщенный.

      Нюкжин объяснил задачу: каждому по участку, собирать все подряд.

      Развернутым веером они пошли навстречу солнцу. Коса искрилась, поблескивала, подмигивала. Предзакатное время оказалось для поисков наиболее удачным.

      Андрей действовал азартно. Присядет, поднимет голыш, осмотрит, в мешок и скачком к другому. Он, наверняка, многое пропускал, но уже через полчаса мешок, куда он складывал сердолики, был наполнен доверху.

      Показал. Все образцы отвечали требованиям кондиции. Крупные, монолитные, собранные в кучу они по-особенному удивляли размерами и большой площадью скола.

      – Быстро Вы!

      – Метод московского грибника: первым обежать делянку и похватать наиболее крупные.

      Нюкжин улыбнулся.

      – Проба пойдет на качественный анализ. Но, в принципе, это хищнический подход. Когда крупные образцы выбраны, разрабатывать россыпь уже не рентабельно.

      – Учту! – сказал Андрей. – Сейчас пройду еще раз.

      Светлана почти ничего не собрала. Она двигалась вяло, держалась в рост, пыталась разглядеть блестки сердоликов сверху.

      Нюкжин подошел помочь ей. Сам различал сердолики уже не только по блесткам, но и по их рубашке. А Светлана ничего не видела, словно еще не проснулась.

      И Нюкжин подумал: «Наружную красоту воспринимает остро, а скрытая ей невдомек!»

      Герасим обследовал свою зону обстоятельно. Со стороны можно было подумать, что он разыскивает на галечнике чьи-то следы. Впрочем, так оно и было, только сам Герасим не догадывался, что идет по следу далекой геологической истории. Отобранные для пробы гальки и крупные обломки он складывал кучками, так что таскать с собой почти ничего не приходилось. И все же, к концу опробования в руках у него был почти наполненный пробный мешок.

      – А там что? – спросил его Нюкжин.

      – Мелочь всякая, – уклонился Герасим. – Я возьму ее себе.

      Нюкжин возражать не стал, сердоликов оказалось не на одну, а на две, даже на три пробы.

      – Утром подготовишь ящики к отправке, – сказал он Герасиму. – А мы съездим на тот берег, надо еще успеть осмотреть обрыв.

      Он не был уверен, что вертолет прилетит, но знал: быть готовым к его прилету – надо!

      Утро выдалось погожее, солнечное. Лодки с вечера оставили на берегу, у кромки воды. Теперь они отстояли от воды метра на полтора-два. Бечевник еще темнел не просохшей полосой.

      «Вода падает, – подумал Нюкжин. – Пока лагерь на косе это не плохо».

      Вторжение людей из внешнего мира настроило на «мирские» воспоминания. Но, мало-помалу, возвращалось ощущение, что они снова одни, что работа продолжается,