Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти. Виктор Бакин

основе, которая судит не дрязги, а людей своих. Если бы мне дали право выбирать памятник шестидесятым годам России – я бы выбрал его в том же значении, в каком Ахматова выбрала Блока памятником началу века».

      Алексей герман: «Он бывал беспощаден, но никогда не был злым. У него все замешено на любви, на вере в человеческую душу. Самым бедолажным своим героям он сострадает, готов спуститься с ними в любую бездну, но только для того чтобы поднять их, за уши вытащить к достойной человека жизни.

      Это надо ослепнуть, чтобы спутать Высоцкого с типажами его песен. И надо оглохнуть, чтобы не услышать его отчаянной жажды идеала, его самозабвенного, со смертельным риском устремления к вершине. Настоящий герой песен Высоцкого – это, конечно, он сам: сильный, надежный человек, без котурнов, без тени фальши…

      Он был как противоядие от всякой фальши, и слушать его было – как надышаться кислородом. И тем, что Высоцкий шел, ничего вроде бы не боясь и не оглядываясь, он поддержал издали многих, меня в том числе. Смотрите, ведь можно же, как Высоцкий! Разве ему не страшно? Разве он не рискует? Разве ему не хочется, чтоб его издавали, награждали?

      Я думаю, что он эту любовь народную осознавал как свою миссию в искусстве – быть честным до конца. И свернуть с этого пути он уже не мог. Хотя были, наверно, ночи, когда он думал: все, нет больше сил, напишу «что надо». Без страховки.

      Чем больше фальшивило вокруг искусство, тем необходимей делался человек, который не фальшивил. И который пер напролом. Дефицит правды в нашем государстве все больше и больше восполнял Высоцкий.

      Чем больше фарисействовало искусство, чем больше художники уходили в свои тома, чем большими классиками становились на наших глазах писатели, не умеющие писать, чем больше льстили в глаза по телевизору, тем громче звучал голос Высоцкого.

      Он почувствовал свою миссию. Возникла ситуация, над которой человек не властен. Он говорил мне, что его вдалбливают, вбивают в диссидентство».

      Александр Мень: «Высоцкого я лично не знал, но песни его очень люблю. Ведь это, по существу, первый народный поэт, отразивший весь срез эпохи последнего десятилетия. И если у Окуджавы в основном лирические строки, у Галича – социальный протест, то Высоцкий написал портрет эпохи. Опять же, не исчерпывающий. Но даже его песни – про горы, про мужество – не есть какая-то временная конъюнктура. Он в самом деле такой человек, он действительно так думал».

      Константин Рудницкий: «Высоцкий всякий раз пел на всю страну: знал, что каждое его слово, каждую интонацию ловят на лету и мгновенно тиражируют магнитофонные ленты. В момент исполнения Высоцкий посылал песню в огромный мир. Это вот простейшее обстоятельство радикально изменило и самую песню, и характер пения. Песня обрела силу набата и сокрушительность взрыва. Окуджава волнует до глубины души, Высоцкий потрясает душу. В трогательной лирике Окуджавы мы узнаем себя, свою участь, свое миропонимание. Песни Высоцкого выполняли иную миссию. Он высказывал – вслух, в голос, в