Окруженец. Виктор Найменов

вас есть дети, помните о них.

      Мне пришлось сказать это, но у меня не было другого выхода. Потом я поднялся с табуретки:

      – Все, пойдем. Не волнуйся, хозяйка, он вернется. И не нужно шуметь.

      И я вывел Осипа, несущего на своем плече Архипа, на улицу.

      19

      Подталкивая полицая автоматом в спину, я сначала вывел их к клену, на котором сидел, когда наблюдал за деревней. К этому времени Архип начал приходить в себя и что-то мычал. Но я не стал здесь останавливаться, а погнал их дальше в лес, туда, где днем отдыхал. Придя на место, я усадил их рядышком, а сам устроился напротив. Я знал, что они никуда не денутся, Архип связанный, а Осип до того напуган, что у него и мыслей таких нет.

      – Ну, что, поговорим?

      Архип тут же зашевелился:

      – Какой базар, начальник!

      Он явно вспомнил свое недавнее прошлое, но мне было все равно, про себя я давно уже все решил. Мне нужно Архипа этого довести до такого состояния, чтобы он исполнил мою задумку:

      – Ты, мразь, помолчи! Разговор не с тобой будет.

      – А с кем? С этим размазней, с Оськой?

      – Да, с ним, а твое место у параши!

      Я добился своего, и Архип, скрипнув зубами, кинулся на меня. Я точно рассчитал его реакцию на мои слова и, как только он дернулся, одной короткой очередью сшиб его на землю.

      А Осип все так же тупо смотрел на это, ничего не соображая. Уставился на тело брата и молчал. Наконец, он поднял глаза и посмотрел на меня, а там у него светилась радость. Я ничего не понимал и подумал, что Осип сошел с ума. Но он вдруг стал рак лени и начал меня благодарить:

      – Спасибо! Спасибо! Спасибо!

      Теперь мне показалось, что это я сошел с ума. Я ударил его по лицу, и Осип замолчал, а потом вдруг всхлипнул и беззвучно заплакал. Я присел напротив него и стал ждать, когда он успокоится, все равно от него сейчас толку никакого. Пришел он в себя минут через десять:

      – Мы ведь дружили с ним с детства, с Архипкой-то. Он младше меня на два года, и мы все время были вместе.

      – А мне это зачем?

      – Подожди, я хочу выговориться, чтобы ты понял, что я не последняя свинья.

      – Валяй!

      – Он хоть и помладше был, но любил командовать, а со временем стал помыкать мной. А потом в тюрьму загремел, так, по мелочи – у одного пана гуся украл, шкуру снял и на забор этому самому пану и повесил.

      – Давай ближе к делу.

      – Пока он в тюрьме был, я женился, детки вот появились. А как пришел он из тюрьмы уж не знаю – выпустили его, или сам сбежал? Ведь кругом такая неразбериха была! Ну вот, когда он заявился домой, то совсем озверел, как будто я во всем виноват.

      – А ты ни при делах был?

      – Конечно. В общем, стал он меня бить и к жене моей приставать. Она сопротивлялась, как могла, но он избил ее и изнасиловал. Я пытался защитить ее, но он и меня чуть не убил.

      – А чего же не заявили никуда?

      – А зачем заявлять, позор-то, какой! Да и брат же он мне был, а женке тоже некуда уйти было, сирота она круглая. К тому же – детишки!

      – Так прибил бы его!

      – Я