Окруженец. Виктор Найменов

гады, даже полицаям своим ничего не оставили.

      Осип-то, последние яйца приносил вчера ко мне, все-таки, наверное, неплохой мужик, и немцам пока не выдает. Хотя, может быть, у него свои планы. Но скорее всего, что нет. Не похож он на хитрожопого, просто замученный, боязливый мужичок. И семья ему дороже всего на этом свете.

      Я разглядел в толпе Ольгино лицо, похоже, она думала о чем-то другом, более приятном, чем болтовня этого краснобая. А оратор так разошелся, что казалось, он сейчас слюной изойдет, и глаза выскочат на дорогу. Переводчик даже переводить не успевал, а «докладчик» все больше входил в раж, орал что-то о «тысячелетнем» рейхе, ну и тому подобную дребедень. Слушать его я уже перестал и думал, что хорошо бы всадить несколько пуль в этот слюнявый рот. Но он внезапно заглох, как будто его выключили из розетки, и немцы стали торопливо собираться. Ну, вот и славно!

      Фашисты упаковались в свою технику и укатили, а народ расходиться не спешил, похоже, что-то обсуждали, временами поглядывая на Ольгу. А она, скрестив руки на груди и покачиваясь с пятки на носок, хмуро наблюдала за людьми. Наконец, к Ольге подошли два каких-то деда и принялись ей что-то внушать, а она, молча, их слушала. Говорили они довольно долго и показывали руками на деревню. Ольга согласно кивнула головой, развернулась и медленно пошла прочь. Я еще подождал, пока народ разойдется, слез с дерева и осторожно направился к Ольге домой. Когда я вошел, она сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Я погладил ее по волосам:

      – Что у вас там случилось, что за разговоры?

      – А дела вот такие! Люди уже про тебя все знают, здесь же деревня, ничего не скроешь.

      – Ну, и что?

      – А то, Витенька, что уходить тебе надо. Потому, что боятся люди и за себя, и за деревню. Сегодня-то промолчали, а что дальше будет, неизвестно. У кого-нибудь язык развяжется, что тогда? В общем, просят тебя люди уйти, вот так-то! Сегодня переночуешь, и все!

      – Конечно, Оленька, конечно. Не буду же я людей под монастырь подводить.

      Она обняла меня и вдруг разрыдалась:

      – Не хочу я, чтобы ты уходил.

      Я снова погладил ее по голове:

      – Нет, это правильно, я должен уйти.

      Ольга вдруг прижалась ко мне всем телом и затихла. Тут я заметил в окно, что возвращаются пацаны, осторожно отстранил Ольгу и вышел в сени:

      – Вот что, ребята, разговор есть.

      Они остановились, вопросительно глядя на меня, а я продолжил:

      – Значит, так! Завтра я ухожу, а ваша задача на сегодня будет такая. Когда стемнеет, дойдете до полицая Осипа, и пусть он мне принесет винтовку брата своего, Архипа. И патронов, сколько есть. Понятно? Выполнять!

      Пацаны вытянулись в струнку:

      – Так точно, товарищ командир!

      Я потрепал их по головам и пошел в сарай, чтобы обдумать, что мне делать дальше. Улегся на сено и прикрыл глаза. Да, конечно, удобно устроился лейтенант Герасимов! И крыша над головой, и жратва с выпивкой, и баба под боком, и опасности почти никакой. Живи, да радуйся!