Жизнь на вкус. Vol.2. Каждому своё. Мила Коротич

свезли на свалку. Он взял ее себе. Когда бывает в Ромашевске, иногда ездит на ней по делам. Кое-кто их ангелов считает его пижоном из западных фильмов ужасов. Смерть не сердится: их много – он один, на всех не угодишь. Вот, кстати, проезжаем поворот, где "ГАЗель" потеряла своего последнего живого хозяина. А на обочине голосую я: серенькая девица в промокшем насквозь алом болоньевом плащике, его попутчик на час.

      – До прачечной не подбросите? – и, не дожидаясь ответа, влезаю в кабину. Обшивка на сидении тут же лопнула. Поролоновая труха кресла впитывала влагу с моего плаща.

      Как ни странно, прачечная оказалась крепким предприятием. Пять лет без сбоев, аварий, ремонтов и развития. Осталось еще минут двадцать пути и будем там, на месте.

      – Ты шутишь? Подвезу, конечно, нам же в одно место.

      Меня каждый раз жуть берет, когда вижу моего водителя на задании. Сейчас главное ничем себя не выдать, даже если уже поздно: ни движением, не взглядом. Не хочу, чтоб он узнал меня. Я так старалась измениться. Слова – лучшая защита. Уберем мокрые волосы за ухо. Улыбнемся – и в бой:

      – Я слышала, что водители любят рассказывать истории за рулем. Чтоб не заснуть и не разбиться. Хотите послушать?

      – А где привычное: «Привет, что ты тут делаешь?» – в голосе Смерти звучала легкое возмущение. Словно нарушить этикет – это нечто смертельное. Да что я каламбурю-то сегодня весь вечер?!

      Перевозчик, похоже, видит во мне родственника, ту, которой я была в начале. Не дождется. Я не собираюсь действовать по привычному для него сценарию. Всё оказалось сложнее, чем я думала. Но мы не ищем легких путей.

      – Вы не с кем меня не путаете? – врать я по-прежнему не могу. Зато могу играть словами.

      Готова поспорит: он или в недоумении или думает, что я издеваюсь. Зачем я до сих пор придерживаюсь старых правил сознательно не читать чужие мысли?

***

      Андрей размахивал мечом бездумно, но удачно. Со всем веселым азартом, остервенением и яростью, на которые был способен. Он поймал злой кураж битвы, когда живешь только здесь и сейчас, на всю катушку, изо всех сил. И ему везло: богиня победы сегодня была на его стороне.

      Ангелочком с крылышками она витала над его левым плечом. Яркий контраст между гладиатором в стальных латах и летающей мелочью в шелках и перьях обычно раздражал Андрея. Может, просто завидовал воинам, обласканным таким вниманием. Когда он видел эту картину со стороны, то всегда хмыкал: «Глупость какая-то. Отвратно выглядит». Но сегодня эта мелочь ему симпатизировала и польза от нее была очевидна: одним своим присутствием она утраивала силу удара. Поганые варвары разлетались в разные стороны от его меча и корчились в муках, прежде чем отдать душу своим уродливым диким богам. Если у них вообще были души, у этих трусливых человечков, всегда нападавших по трое. Андрея сейчас это не интересовало.

      Почти без усилий пройдя первый кордон заграждения, легко расшвыряв низкорослых желтолицых охранников в меховых шапках, одолев охрану Мертвых Врат (бойцы