Они рядом. Джеймс Кэмирон Гейтсбери

живых… чудом осталась… одна девушка…» – продолжила я читать дальше.

      Буквы начали расплываться передо мной, я увидела на фотографии то, что несколько дней назад произошло со всей моей семьей на этом самом перекрестке.

      Та самая страшная трагедия, какая может произойти в жизни человека и последствия которой не исправить.

      В моей памяти с ужасом начали проноситься воспоминания того рокового дня, пока неожиданный звук открывающейся двери в палату не заставил меня очнуться от всего того ужаса, что внезапным образом нахлынул на меня.

      Я тут же положила газету на место, и, почувствовав, как кто-то входит в палату, – кто именно, я уже не придала тому значения, потому как мои мысли все еще были заняты воспоминаниями о том несчастном и страшном для меня дне, – я тут же вышла в коридор.

      Подойдя к большому окну, я открыла форточку и попыталась как можно глубже набрать в легкие воздуха, которого мне сейчас из-за нервного спазма в груди сильно не хватало.

      Слезы непроницаемой пеленой закрыли мне глаза, сквозь них я почти уже ничего не видела. На меня снова нахлынули тяжелые воспоминания.

      Вскоре меня окликнул голос медсестры, которая позвала меня на процедуры.

      Я попыталась вытереть слезы рукавом своей пижамы и медленно направилась в процедурный кабинет.

      Но все оставшееся время меня не оставлял и мучил один вопрос: почему я, а не кто-то другой из моей семьи, выжила в этой страшной катастрофе? И что мне теперь со всем этим делать? Как мне вообще жить?

      Временами же, когда мне все-таки по воле какого-либо случая приходилось отвлекаться от собственных размышлений, я начинала замечать странные вещи вокруг себя.

      Так, проходя по коридору больницы, я в какой-то момент стала невольным наблюдателем того, что люди как-то странно и таинственно посматривают на меня. Более того, я стала замечать, что некоторые из них, оглядывая меня с ног до головы, перешептывались, а то и вовсе тыкали пальцем в мою сторону, говоря тем самым всем вроде того, что вот, смотрите, это она и есть!

      Всё это меня настораживало, беспокоило и даже начинало раздражать, особенно после того, как, войдя в свою палату, я наблюдала ту же самую картину.

      Несколько женщин примерно одного и того же возраста – лет двадцати пяти – тридцати, те, что были моими соседками по больничной койке, с нескрываемым интересом рассматривали меня, а после у меня же за спиной о чем-то перешептывались.

      Таким образом, эта ситуация продолжала доставлять мне неудобства.

      Я начала задаваться вопросом: «Что же произошло такого, что вызвало ко мне столь сильный интерес?» Я даже догадываться не могла, что бы это могло быть.

      Прошло несколько дней, как вдруг однажды утром, в то время, когда большинство моих соседок соизволили выйти из палаты и отправились каждый кто куда по своим делам, одна из женщин осталась со мной в палате.

      Как выяснилось, её в этот день выписывали, поэтому она занялась тем, что начала неспешно прибираться в своей прикроватной тумбочке, затем не торопясь собирать свои