Риф. Алексей Поляринов

чего?

      – Баб Валь, это я, Таня.

      – Ой, Танюшка, привет! Как же ты выросла-то, совсем большая! Не узнала тебя, богатой будешь.

      Расти Таня перестала классе примерно в восьмом, но баба Валя все равно при каждой встрече сначала не узнавала ее, а затем поражалась тому, как сильно она выросла.

      Таня спросила про мать, и баба Валя ответила, что да, всю неделю шумели мне тут, мебель таскали.

      – Кто таскал?

      – Да откуда мне знать? Люди какие-то. В белых одеждах.

* * *

      В отделении полиции Таню направили в кабинет к лейтенанту Зубову. Был обед, и в кабинете пахло супом быстрого приготовления. Сам лейтенант Зубов был, что называется, человек без острых углов – пузо расперло рубаху, вот-вот пуговицы поотлетают. Таня обратила внимание на его ладони – фактурой и цветом они напоминали слегка поджаренные ломти белого хлеба, – и Таня на секунду представила, как он по утрам засовывает их в тостер и тут же поймала себя на мысли о том, какая дурацкая у нее все-таки фантазия. Почти каждое свое движение лейтенант Зубов сопровождал характерным вздохом: присаживаясь на стул, говорил «оп-па!» с таким видом, словно только что выполнил сложный акробатический трюк; вставание со стула сопровождалось напряженным «о-о-х», так тяжело ему было поднимать и передвигать себя в пространстве. Он слушал историю Тани с таким видом, словно его отвлекли от более интересного и важного дела, пару раз просил подождать, выходил куда-то, затем возвращался, с облегчением садился на стул – «оп-па!» – и говорил, что заявление писать пока рано. «Если через 48 часов не объявится, тогда и приходите». Таня спокойно отвечала, что правило «48 часов» уже давно отменили и по закону заявить о пропаже человека, особенно пожилого, особенно если вместе с человеком пропала вся мебель, можно и нужно как можно раньше, потому что каждая минута на счету. «Не хотите принимать заявление, пишите отказ», – сказала Таня. От этих слов лейтенант Зубов поморщился так, словно ему нанесли смертельное оскорбление, пробормотал что-то вроде «развелось грамотных» и протянул Тане чистый лист и ручку, пишите, мол, свое заявление, раз уж так не терпится.

      Тем же вечером Таня вернулась в квартиру матери, чтобы еще раз перепроверить, не пропустила ли чего. Когда заходила в подъезд, под потолком увидела черный глазок камеры наблюдения. Позвонила в управу, спросила. Нет, камера не муляж, ответили ей, и поставили ее не менты, а местное ТСЖ, так что да, запись можно получить у дежурного.

      Запись была черно-белая и зернистая. В кадре: двое мужчин заходят в подъезд, оба одеты опрятно, даже слишком опрятно. Затем перемотка – спустя 15 минут те же двое мужчин несут сумки к выходу, один из них придерживает тяжелую металлическую дверь, пропуская мать. Все трое садятся в такси. Таня записала номер и позвонила в службу сервиса.

      «Два дня назад у вас был вызов, машина с номером 273. Одним из пассажиров была моя мать, с тех пор она не выходила на связь. Я хотела бы выяснить пункт назначения той поездки. Это возможно?»

      «Одну