Позови ее по имени. Галина Романова

не совался?

      – Коробки картонные собрался сжечь.

      – Из-под системы? Что мы вчера обмывали?

      Говорит правду или они успели вчера договориться? Ну-ну…

      – Видимо, те самые коробки, – подтвердила Даша.

      Коробок на пустыре они не нашли. Их Влад обратно в гараж занес, перепугавшись.

      – Вы хотели о чем-то со мной поговорить?

      – Да. Я тут вспомнил, когда Влад мне позвонил.

      – Когда позвонил? Он не говорил. – Ее взгляд подозрительно скользнул по съежившейся на перевернутом ящике фигуре.

      – Еще до вас позвонил. Просто я тут вспомнил. Серега вчера рассказывал, когда вернулся.

      – Серега у нас кто?

      Она посмотрела в свои записи.

      Серега там тоже был записан – Сергей Востряков. Но Михаил должен был это подтвердить. Подтвердил.

      – Откуда вернулся? Что вспомнили?

      – Он выходил отлить, простите… А когда вернулся, злой был как черт. Матерился. Спрашиваю, в чем дело? Говорит, обнаглела молодежь.

      – Что за молодежь? – насторожилась Даша. – Местная или…

      – Кто-то на байках его чуть не сбил.

      – На байках? Сколько их было?

      – Точно не могу сказать. Это надо с Серегой. Не два точно.

      – А вы шума мотоциклетных моторов не слышали? – изумилась она в трубку и вопросительно глянула на Влада.

      И они почти в одно слово воскликнули:

      – Так акустика качала весь вечер. Тестировали! Лично у меня, – признался Михаил, – потом голова до утра трещала. Такой грохот стоял.

      – А что слушали? – спросила она невзначай.

      И снова их ответы не разошлись.

      «Рок», – ответили они в одно слово.

      Даша записала номер телефона Сергея и вышла из гаража.

      Группа уже сворачивалась.

      – Что-то интересное есть? – подошел к ней Володя Скачков.

      – Даже не знаю, что сказать. – Она ткнула пальцем в протокол допроса свидетеля. – Не нравятся они мне что-то. Как-то говорят все слово в слово.

      – И что не нравится?

      – Именно это и не нравится.

      – Почему? – занервничал сразу Володя.

      Он всегда нервничал, когда ее не понимал. Чувствовал себя ущербным, как не раз признавался.

      – Потому что тут что-то одно из двух, капитан, – она снова повернула к тому месту, где обнаружили труп девушки-подростка, – либо они говорят правду…

      – Ну! Не пойму, что тогда тебе не нравится!

      – Либо очень хорошо договорились, чтобы говорить одно и то же. И причины этой договоренности могут быть разными. Идем-ка со мной, еще раз осмотрим там все. Может, какой-то клочок бумаги найдем или билетик троллейбусный.

      Ничего, кроме старого мусора, между одеревеневшего бурьяна они не нашли. И уже через полчаса докладывали Зайцеву о результатах.

      – Результатов – ноль, – подвел он черту под их докладом. И недовольно сморщился. – Сейчас начнется…

      Начнутся звонки сверху, поняла Даша, давление. СМИ станут рвать каждое себе сенсацию, в надежде урвать кусок поинформативнее. А сверху станут давить