Пылающая страстью румба. Галина Ивановна Губайдуллина

негритянка…Кварто – по-испански: четверть, мы – смесь мулатов и белых. А наш папа – испанец Джулио Фреснадильо.

      –О, да я знаю уже вашего папу. Жутко любит кричать на рабов…

      –Я – Мануэль Фреснадильо.

      –Манюль Ф…Ф…О, я никогда не выговорю вашу фамилию…

      –Пустяки…Хотя и с именем у тебя неважно получается. Хотя…все здесь называют меня Эль.

      Младший брат Мануэля провёл рукой по красному атласу и удивлённо спросил:

      –Как тебе удалось приручить, утихомирить пламя и заставить быть покорным и тихим? Огонь же не бывает смирным…

      Сдерживая смех, Зарон на полном серьёзе заявила:

      –Я договорилась с огнём. Я буду вечно кормить его, а за это оно не будет меня жечь.

      –О-о-о…– с уважением протянул малыш.

      –А как это наполовину чёрные?– спрашивала Зарон у мальчика постарше,– Я слышала, что неграм нельзя дотрагиваться до белых.

      –А белые мужчины любят трогать чёрных женщин,– ухмыльнулся Мануэль.

      –Вот как…– черпала знания девочка.

      –А я – Луиз Фреснадильо,– представился малыш.

      –В Англии есть имя Льюис,– кивнула Зарон.

      Ребёнок скуксился, ему явно не нравилось новое звучание имени.

      –Его называют – малыш Лу-Лу,– выдал ласкательное имя брата Мануэль.

      –Покажешь мне дом?– спросила приезжая.

      –Пойдём. Малыш Лу-Лу тихо бегает, не будем брать его с собой.

      –Я не отстану, я не подведу,– захныкал Луиз.

      –Ну, не знаю,– театрально закатила глазки девочка.

      –Вот, у меня есть жвачка, я её скатал из свежей смолы и ягод, ещё не жевал,– достал из штанины сокровище малыш.

      Зарон взяла подношение, завёрнутое в лист какого-то дерева, положив жвачку в карман передничка… Да она бы и без подарка разрешила следовать Луизу за ними, такой милый и потешный был этот мальчуган.

      Где бегом, где на цыпочках, дети обошли весь дом. Проснувшийся Ральф увидел эту троицу в коридоре и расплылся в улыбке. Он подумал: «Девочка общительная, значит, будет дружить и с моими детьми». Зарон тоже заметила дядю, подбежала, поздоровалась и спросила разрешения выйти во двор, мальчики обещали покачать её на качели.

      –Только недолго. Скоро завтрак,– разрешил Мак Кормик.

      За столом собирались дети. Столовая находилась отдельно, хотя в ямайских плантаторских домах было обыкновением делать из зала и гостиную, и столовую. Ковров нигде не было из-за духоты.

      Родители поджидали детей. В качестве гостя сидел Джулио Фреснадильо.

      Алоиза надела платье на французский манер. Мода Англии главенствовала и здесь. Знать лебезила перед французской любовницей короля Карла Второго герцогиней Портсмутской. Её стоячий воротник отделан тончайшим кружевом, грудь оголена квадратом, её нижнее платье из шёлка стягивало фигуру, к баске из тафты пришита пышная юбка на каркасе, на пышных рукавах из тафты через прорези проглядывали рукава нижнего шёлкового платья. А на платья накинута верхняя одежда – роба из парчи. На лице женщины красовались сразу две модные мушки из бархата