Часы для королевы. Евгения Эш

пропавший без вести почти полгода назад. Уродливые глаза духа загорелись.

      – Они пошли в лес, искать Эйдена. Я слышал, как Темная Мэри отправила их к нему. Как думаешь, станет он им помогать? Эйден ведь может показать им путь на остров Тир-на-Ног! А еще он может попросить о помощи кое-кого по ту сторону границы.

      – Глупости, – отрезала женщина. – Отрекшаяся не станет в это вмешиваться. А Эйден нам не опасен. Впрочем, мне все равно стоит сказать об этом Дини. Будем считать, что твоя информация оказалась полезной.

      И она бросила кольцо прямо духу в руки. Тот жадно оскалился и заметил:

      – Кольцо не делится на двоих. Или ты предлагаешь нам с моим знакомым выковырять изумруд? Один забирает изумруд, второй – само кольцо… – противно тянуло речное создание.

      Рука женщины снова скользнула в карман. Она достала золотое обручальное кольцо, принадлежавшее Джеку Уайту и кинула духу.

      – С тобой приятно иметь дело, Ланнан-Ши, – сказал дух и исчез.

      – Эй, крылатые, – Ланнан-Ши посмотрела на небо. – Скажите моему брату, что Эйден и двое юных людей следуют за ним и хотят забрать добычу.

      Народец со стрекозиными крыльями грустно вздохнул и отправился выполнять приказ. Ланнан-Ши тоже вздохнула и подумала, что все было бы гораздо проще, если бы такой же простой приказ мог заставить речного духа говорить. Но древнее правило есть древнее правило: знание нельзя забрать силой.

      ***

      В ту ночь Беатрис снились тревожные сны.

      Ей снился последний дом, где она жила с родителями. В гостиной негромко говорили строгие голоса. Она стояла перед закрытыми дверями, и у нее были холодные, как лед, руки. Глаза распухли от слез, а жесткий воротник траурного платья сдавливал горло, мешая дышать. На следующий день люди со строгими голосами увезли их с Элен во Флурхан-бале.

      Сны сменяли друг друга, и вот уже она видела свою первую встречу с Даррелом. Беатрис невзлюбила этого спокойного и нахального парня с первого взгляда. Было в нем что-то самоуверенное и немного высокомерное, что бесконечно ее раздражало. Сейчас, по прошествии времени, Беатрис понимала, что на самом деле ее раздражала внутренняя сила, которая чувствовалась в Дарреле: он мог в одиночку противостоять всему миру, а она сама была всего лишь нежной домашней девочкой. Когда старшие мальчишки принялись дразнить Элен и отобрали у нее любимого плюшевого медведя, она могла только ругаться на них и взывать к несуществующей совести. Даррел долго смеялся над ней и, кажется, именно тогда впервые назвал ее принцессой. Но на следующий день обидчики Элен появились к завтраку все в синяках, а Даррел, сверкая разбитым носом, пристроился за столом рядом с малышкой и украдкой сунул ей в руки слегка потрепанного в драке медведя. В благодарность Элен посвятила его в их с сестрой главную тайну: у них был хитроумный план, позволяющий сбегать каждый день во время часа сна и подолгу гулять в городе. Беатрис подумала и предложила ему присоединиться. Так они и подружились.