Набукко. Михаил Попов

у подножия, выливались из единого места в основании скалы. Самый большой ручей делил остров примерно пополам, другой – Холодный – делил пополам правую половину.

      – Ты обратил внимание – за те полтора часа, что мы гуляем, ни одного самолета, а это курортные места?

      – Заметил, только не хотелось произносить вслух.

      Инженер, составив, видимо, достаточно полное представление о географии места, тут же перенаправил мысль на другой объект. Повернулся к телу скалы, пока аниматор продолжал изливать тоскливые взгляды на залитые солнцем глади, и похлопал ладонью по шершавой поверхности.

      – Известняк.

      – Лично вам?

      – А?

      – Пытаюсь разогнать отчаянье каламбуром.

      – Отчаянье?

      – А вам исследовательский пыл заменяет нервную систему?

      – Нет. – Товарищ инженер переходил ладонями с одного выступа на другой, как будто читал текст, предназначенный для слепого. Господин аниматор с трудом сдерживал раздражение.

      – Может, уже скажете – что там внутри? В известняке.

      – А почему ты решил, что там что-то есть?

      – Да идите вы!

      2

      – Как хотите, дядя Саша, что-то с ними не так.

      – Что именно?

      – Да все! – В голосе Дениса проступила нетерпеливая злость.

      – Люди как люди, – как всегда, чуть флегматично и немного замедленно ответил товарищ инженер, характерным движением поглаживая вертикальные морщины на впалых щеках.

      – А я чувствую – что-то не так. Какие-то они вроде как искусственные. В детстве мне казалось, что люди, которых я встречаю на улице, только для того и существуют, чтобы попасться мне навстречу, а когда заворачивают за угол, пропадают с моих глаз, тут же замирают и стоят как деревья. Смазка для глаз.

      Они лежали в «своей» хижине, которую им неизвестно кто выделил, между ними располагалось на глиняном полу всегдашнее блюдо с угощением, которое неизвестно кто санкционировал.

      – Я видел, как испражняется в кустах один здоровенный абориген – они функционируют, даже когда они не на глазах у нас. От них пахнет. И я видел, как женщины моются в ручье, то есть знают, что надо мыться.

      – Мы вместе видели, дядя Саша. Я видел больше, вы быстро отвернулись.

      – Я успел увидеть все, что мне было нужно.

      – Мои интересы интереснее и дальше простираются.

      – Только не надо пошлятинки.

      – Не понимаю, о чем вы.

      – Понимаешь. Они ведут себя как обычные люди.

      – Ну какие обычные, какие, блин, обычные! Дикари так себя не ведут, дядя Саша.

      – Можно подумать, ты регулярно попадаешь к дикарям. Твое мнение основано на читанных в детстве книжках, «зачем аборигены съели Кука?», да еще фольклорные ансамбли, что сидят на берегу в здешних отелях, ожидая, когда появится катер с туристами. Эти не похожи ни на книжных дикарей, ни на отельных, вот ты и нервничаешь.

      – Вы хотите сказать, что вам тут ничего не кажется странным?! Здесь, кажется, нет ни змей, ни ядовитых