Последние дни. Том 1. Тим Пауэрс

это показалось мне очень важным. Полагаю, я решил, что он может найти меня… что он нашел меня в том винном магазине.

      Арментроут кивнул:

      – И вы, значит, уже видели этого человека.

      – Да, во Франции. В Париже. В пятницу.

      – Нет, я имел в виду… да где же это? – Доктор отлистал назад несколько страниц. – Четыре года назад, в конце апреля 1990 года. И тоже на Вигнс-стрит – н-да… как раз после «припадка», случившегося с вами во время медового месяца.

      Сердце Кокрена вдруг заколотилось, он захотел вцепиться в подлокотники, но руки не повиновались.

      – И это тоже был он? – прошептал он. – Тогда, в тот раз, на нем была деревянная маска. Но… да, пожалуй, и тогда это был он. Вот это да! – Он помотал головой и повторил дрожащим голосом: – Вот это да… Вы, ребята, тут сильны. Я и забыл, что это случилось на той же самой улице Лос-Анджелеса. Наверно, и полицейский протокол с того раза сохранился, да?

      – Что случилось во время вашего медового месяца?

      – Я… я спятил. Мы поженились шестого апреля девяностого года в одном заведении на Стрип, и…

      – Стрип? Вы имеете в виду Сансет-бульвар?

      – Нет, это Стрип в Лас-Вегасе, Лас-Вегас-бульвар. Мы…

      – Правда? Ну-ну-ну! А я решил, что вы поженились в Лос-Анджелесе!

      – Нет, в Лас-Вегасе. И…

      – Во «Фламинго»?

      – Нет. – Кокрен снова поморгал, глядя на доктора. – Нет, в некой венчальной часовне под названием «Трой и Кресс».

      – О, еще лучше! – радостно воскликнул Арментроут. У толстячка-психиатра был такой вид, будто ему хотелось захлопать в ладоши. – Но я лучше помолчу. Продолжайте.

      – Я не выдумываю. Это должно быть в ваших бумагах.

      – Не сомневаюсь, что вы говорите чистую правду. Дальше, пожалуйста.

      «Психиатры!» – сказал себе Кокрен, пытаясь придать своей мысли оттенок насмешливой бесшабашности.

      – И наутро, прямо на рассвете, в субботу, под самой нашей дверью заревел автомобильный сигнал – оглушительно заревел; при часовне был мотель, и комнаты располагались прямо за ней. Это потом мне сказали, что всего-навсего гудел автомобиль. Но я был с тяжелого похмелья, и, может быть, не протрезвел еще, и увидел во сне громадного мужчину в маске, который ревел, как лев, и разрушал дом, где был заперт, одной только силой воли. Оглушительный шум. А потом он вырвался на свободу и мог сделать что угодно.

      Арментроут кивнул и вскинул брови.

      – И мы покинули Вегас. Я был в панике. – Он посмотрел на психиатра. – У меня случилась паническая атака… – добавил он, жалея, что не удалось произнести эти слова более решительным тоном. – Нине пришлось вести машину всю дорогу через пустыню Мохаве. – Он поднял правую руку. – Я боялся, что мы, если за руль сяду я, заедем бог знает куда. Когда мы добрались до Калифорнии, я все же сел за руль… и нас занесло в Лос-Анджелес… на, как я теперь понимаю, Вигнс-стрит.

      – Где вы и увидели его.

      – Совершенно верно. На противоположной стороне улицы. На нем была деревянная маска, и он… манил к себе,