Алмазы для Бульварного кольца. Ринат Валиуллин

на третий этаж основного здания, Олег заглянул на кафедру, небольшую скромную комнату с несколькими поставленными в ряд столами, где преподаватели по возможности проводили пары, не желая тащиться со студентами в новый корпус по длинным институтским переходам. Места как раз хватало, чтобы усадить там с десяток ребят, благо языковые группы традиционно были небольшими.

      Только что закончилась пара у параллельной Олеговой 502-й группы. Посещаемость у коллег явно хромала: обнаглевшие пятикурсники уже и к заведующей кафедры заявлялись далеко не полным составом. Выпускники, что с них взять, элита курса! Некоторые уже отработали по полгода или году на стажировке: кто в Анголе, кто в Мозамбике, кто на Сан-Томе́ – есть такие чудные острова в Атлантике, тоже бывшая португальская колония. В отличие от первых двух, там тебе ни войны, ни бедности, ни голода.

      «Баба Таня», Татьяна Петровна, заведующая кафед-рой, невысокая полноватая женщина предпенсионного возраста в больших круглых очках с толстыми стеклами, распускала студентов, не забывая каждому перед уходом выдать увесистую порцию лаконичных и точных претензий и пожеланий:

      – Киселев, если ты будешь так приблизительно, шаляй-валяй переводить, тебе нормальной работы и тем более загранкомандировки не видать как своих ушей. А ты, Нечаев?! Ну что ты все время из себя какого-то буратино изображаешь? Не надо вот этой твоей актерской интонации! Ты же не на эстраде про кулинарный техникум рассказываешь, правда? Переводчик, как и перевод, должны звучать нейтрально, ровно, беспристрастно. Не мешать, не отвлекать от смысла, а помогать его понять!..

      Баба Таня увидела в дверях Олега и окликнула:

      – Хайдаров, иди-ка сюда! Легок на помине. Только что рассказывала, какой ты у меня разгильдяй. Ну, принес хотя бы черновик своего многострадального опуса?

      – Да, Татьяна Петровна, вот. – Олег протянул ей папку с отпечатанными на машинке листами.

      – Сподобился, наконец, уважил бабушку! Ладно, почитаю вечерком, что ты тут наваял. Завтра жди разбора полетов. А сейчас ну-ка быстро дуй в деканат! Тебя замдекана с утра ищет, что-то там у нее важное по твою душу.

      Олег зашел в приемную деканата и представился секретарю. Через пару минут его позвали в кабинет.

      Ирина Сергеевна Кобзон-Соколова, обремененная степенями и званиями профессор, была известным и авторитетным лингвистом и написала несколько очень толковых учебников по немецкой грамматике. Статная, относительно молодая (уж по сравнению с бабой Таней), и было не очень понятно, зачем ей, при таких талантах, эта неблагодарная административная работа: следить за опозданиями студентов, объявлять выговоры, лишать стипендии, отчислять, наконец, самых нерадивых из них. Впрочем, тогда из московского иняза можно было вылететь не только из-за плохой успеваемости: «главный идеологический вуз» страны, как он гордо именовал себя устами своего же руководства, не терпел отклонений от линии партии и прочих политических инициатив. Чуть больше года назад та же Ирина Сергеевна