Огненная кровь. Михаил Горожанин

вы сейчас же извинитесь, или я беру Оксану, и мы уходим!

      Рябинушка не спеша развязала пакетик с печеньем, выбрала одно и принялась его разглядывать.

      – А за что мне извиняться, милая? Я тебя обозвала злым словом каким-то, али как?

      – Я ведь просила меня так не называть!

      – Ну а я не просила тебя приезжать. Ты приехала ради моей внучки, не ради меня. Так почему я должна тебя терпеть, а ты меня нет?

      Милада вынуждена была признать, что слова Рябинушки имели смысл. До нее внезапно дошло, что в этом доме она незваная гостья. Как бы она сама реагировала на присутствие совершенно постороннего человека? С другой стороны, Оксанку хозяйка тоже видела в первый раз…

      Миладе стало неловко. Ну почему я всегда такая раздражительная, подумала она и отпустила Оксанку.

      – Извините, почтенная, – обратилась она к Рябинушке, – в школе меня часто дразнили черной, чернявой, и чернилами. С тех пор все слова, схожие с этими, вызывают у меня неприязнь и злость.

      – Это правда, – подтвердила Оксанка.

      Рябинушка разломила печенье пополам и пожевала половинку.

      – Хорошо, Милада, – серьезно сказала она, – я не буду тебя больше так называть. Следует уважать человека, способного пересилить себя и извиниться. Ты уж прости и меня тоже. Осерчала я на тебя не по делу. Нехорошо это. Предлагаю взаимное прощение, но при одном условии.

      – Каком же? – поинтересовалась Милада.

      – Ты, в свою очередь, никогда больше не назовешь меня «почтенная».

      Миладе стало смешно. Подумаешь, условие. Она сказала это по привычке. Да и задерживаться у этой странной женщины не собиралась. Она пожала плечами.

      – Договорились.

      – Вот и ладушки! – хлопнула в ладоши Рябинушка. – Раз все тихо-мирно, давайте пить чай! Мальчики, можно уходить, – сказала она кому-то за их спинами. Милада похолодела и медленно обернулась. В дверном проеме молча стояли оба волка. После слов Рябинушки они неторопливо повернулись и скрылись в коридоре. Милада сглотнула и повернулась к хозяйке.

      – Не думаю, что до этого бы дошло, – сказала Рябинушка, глядя на нее. И добавила совсем другим тоном: – Возьми, Миладочка, чайник с печки. Давайте почаёвничаем.

      Милада сняла с чугунного приступка пузатый чайник с гнутым носиком и вернулась к столу, за который уже уселась Оксанка. Рябинушка расставила большие чашки, расписанные красными маками. На столе лежала пачка «Липтона», который они купили возле метро, и стояла сахарница с песком.

      – Вы вот что, – сказала Рябинушка, прихлебывая чай по старинке, из блюдца, – попейте сейчас чайку, меня ни о чем не расспрашивайте – все равно я ничего вам не расскажу. Да сходите на пруд или на речку искупайтесь, пока день, вона как запылились, пока дошли. А я пока все к вечеру приготовлю.

      Оксанка вздрогнула. Рябинушка заметила это и добавила:

      – Да не бойся ты меня, внученька. Плохого ничего тебе не сделаю, больно не будет. Страшновато, может быть, но ничего такого. Ты мне доверять должна.

      Оксанка