Девчонка с изнанки. Наталия Шитова

сложил и понял, что если русские звонят в его дверь на задворках Стокгольма, то это могут быть только русские ловцы.

      – Мне интересно, а как это он узнал, что ты тоже русская? – холодно уточнил Шокер.

      – Он заговорил по-русски, я ответила…

      Шокер изо всех сил саданул ладонями по рулю:

      – А я тебе что-то непонятное сказал, когда инструктировал?! Английский или жесты – и всё! Говорил?!

      – Говорил.

      Шокер пробормотал ещё несколько слов, от которых прапорщик покраснел бы ещё раз.

      – И тебе того же… герой! – фыркнула я.

      И до того стало тошно, что я выскочила наружу и захлопнула дверцу изо всех сил. Спотыкаясь и пошатываясь, я прошла поближе к воде, глядя в ту сторону, куда умчался Марат.

      Конечно, теперь я поняла: зря я так с братом разговаривала. Он ведь в самом деле попытался сделать всё, чтобы мы с ним «остались при своих». Он хотел спастись сам и не подставить меня. И если теперь мы никогда не встретимся, на это будет хоть какой-то шанс. Только бы он и вправду не стал меня разыскивать. Не надо ему этого делать…

      – Ты извини, – раздался надо мной голос Шокера. – Моя злость совершенно не в кассу. Глупо требовать с тебя так же, как я требую с моих обученных и опытных ребят…

      – Ну почему же?! – я повернулась к нему. – Я же сейчас твой человек. Поэтому давай, не стесняйся.

      Шокер смотрел на меня сверху вниз, и на его высоком лбу собирались горестные складки домиком.

      – Да что тебе от меня надо?! – заорала я, упёрлась ладонями в его грудь и попыталась оттолкнуть от себя.

      – Ты не готова участвовать в операции, – тихо, но твёрдо сказал Шокер. – У тебя незалеченные травмы. Плюс ты сейчас ещё и голову пробила. Да и нервы у тебя ни к чёрту. Самое правильное будет сделать замену.

      – Ты будешь просить командора?

      – Нет. Тебе стоит поговорить с ним самой.

      – Не буду.

      – Почему? Он просто пришлёт замену.

      – Нет.

      Шокер задумчиво почесал кончик носа.

      – А если собрать силу воли и отбросить природное бабское упрямство? – уточнил он. – Это ведь именно оно, я прав?

      Я молчала.

      – Тебе стоит всего лишь с ним поговорить. Даже до нашей глухомани докатились слухи об особом отношении командора к проводнику Апрель, – с неохотой сказал Шокер.

      – А о прекращении этого особого отношения до вас ничего не докатывалось? – уточнила я.

      – Нет, – невозмутимо ответил он. – Ничего.

      – Так вот. Раз уж я сейчас твой человек, а ты мне царь, бог и воинский начальник, то слушай. Я устала от работы проводника. Я устала от вас, гатрийцев, от ваших нелепых обычаев и тупых законов. Моему контракту остался месяц. Если я сейчас попрошу замену, то, согласно условиям, я попадаю в кабалу к курьерскому департаменту ещё на год. Это не входит в мои планы.

      Шокер задумчиво почесал кончик носа:

      – Понятно. А если не ты, а я потребую твоей замены?

      – Аналогично.

      – Почему? – удивился он. – У меня нет к тебе претензий, но ты же ранена, это достаточное основание