Реинкарнация. Повелитель. Слава Чехов

троицу. Они, как ни в чём не бывало, громко разговаривали, смеясь и подшучивая, друг над другом.

      – Вот же, молодость!

      Подумал он беззлобно.

      – Всё им, нипочём!

      Обернувшись, он заметил поодаль лежащего без головы их предводителя. В руках тот по-прежнему сжимал меч.

      – Странно, как он не добрался до меня? Я ведь допустил оплошность, повернувшись к нему спиной?

      Но повернув взгляд к троим друзьям, стоявшим как и прежде в стороне, понял;

      – Вот кто меня спас! Надо же, они неотступно следовали за мной. Оберегая словно ребёнка. Ну, я и задам им!

      По-отечески ругнулся командир, но тут же поправил себя;

      – А впрочем, молодцы! С такими не страшно и в Валлахию!

      Девятнадцатая глава

      Вынужденное соглашение.

      Половину года отряд набегами тревожил землю Крибов, возвращаясь, каждый раз, на границы Рустонии, а затем, снова отправляясь в глухие таёжные леса, поросшие сплошь и рядом, высокими кедрами, пихтами и пахучим багульником. С каждым разом углубляясь в них дальше и дальше. Разоряя и сжигая дотла яранги, и стойбища, угоняя стада лошадей, и домашних оленей. Возвращая на родину пленённых ими мирных людей. Два раза Меэрон Крибов посылал навстречу отряду, туда, через Уст-Чумсгий перевал, до тысячи, лучших своих воинов. В ответ, получая от гонцов одно и то же донесение;

      – Ваше войско, великий Меэрон, разбито!

      В ужасном гневе носился он из угла в угол роскошных палат высокого деревянного дворца. Увешенного, сплошь и рядом, золотыми щитами и мечами, устланного дорогими коврами, заставленного серебряной посудой, которая изобиловала всевозможными яствами. Расположенного, казалось вдалеке от остального мира, в старой столице Крибов, Чисчее. На ровном плато среди таёжных гор. На берегу быстрой, холодной речушки, спускающейся с ледников Атапии, под названием Чумга. Рубил он головы гонцам, принёсшим дурные вести, даровал бесценные подарки своим военачальникам за головы безрассудных людей, писал грозные послания Князьям Рустонским, которые тут же, отказывались от вольных людей. Всё было бесполезно. Набеги продолжались, подбираясь всё ближе к его главному становищу из высоких рубленых домов, огороженному толстым, заострённым частоколом.

      – Они как лисы!

      Думал он, оставаясь наедине с собой.

      – Хитры и бесшумны. Они так без труда однажды заявятся и сюда, в мой город, мои палаты. Надо срочно что-то предпринимать. Рустонские Князья, как один, говорят, что это не их люди. Тогда, чьи? Не хотят портить со мной отношения, находясь по границам своим в окружении множества врагов. И мне, не с руки с ними ссориться. Не такой я сильный, чтобы одолеть их. Значит что нужно? Нужно предложить им мир, подкреплённый дорогими подарками и закреплённый на бересте. Иного выхода я не вижу.

      Меэрон громко позвал слугу, приказав ему;

      – Пиши!

      «Великим Князьям Рустонским! С почтением и уважением,