Смех и грех Ивана-царевича. Дарья Донцова

день, вопрос был поставлен иначе: что тогда случилось? Почувствуй разницу.

      Одураченный во второй раз Матвей Ильич поперхнулся апельсиновым соком. А супруга протянула ему блюдечко, на котором лежало с десяток разноцветных пилюль.

      – Держи, дорогой. И не капризничай. Здесь все необходимые добавки, которые задержат вредные процессы в твоем организме. Смотри, зеленая таблетка от маразма, красная для концентрации внимания, желтая поможет ровному дыханию, оранжевая поспособствует прекрасному настроению, голубая омолодит печень…

      – Я никогда не жаловался на боли в животе, – возразил старик.

      Но разве Эмму Геннадиевну остановишь? Она мигом напала на мужа:

      – Где у тебя печень? Покажи конкретно!

      Матвей Ильич приложил ладонь к левой стороне тела.

      – Полагаю, здесь, в районе сердца.

      И я тут же от всей души позавидовал старику. Хотелось бы мне дожить до его лет и понятия не иметь о том, в каком месте находятся у меня желчный пузырь, поджелудочная железа, печень. Похоже, у тестя покойного Семена нет проблем со здоровьем.

      Эмма Геннадиевна удовлетворенно кивнула:

      – Так и знала! Ты ошибся, дорогой, ливер у людей справа. А там у тебя дискомфорт.

      – Нет, нет! – затряс головой бедолага.

      – Мне лучше знать, где и что у тебя болит, – отрезала жена. – Немедленно глотай!

      Матвей Ильич молча взял блюдечко.

      – Мама, а что случилось шестого июня названного тобой года? – поинтересовалась Елизавета Матвеевна.

      Старушка снова удивленно заморгала:

      – Вот уж от тебя не ожидала! Доченька, ты еще молода, можешь пока обойтись гомеопатией. Начни вот с этих капель.

      Эмма Геннадиевна потянулась к своим запасам.

      – Спасибо, мама, не надо, – быстро произнесла вдова.

      – У Винивитиновых в доме был пожар, да? – спросила Анфиса.

      Старушка вздернула подбородок:

      – Катастрофа! Шестого июня тысяча семьсот девяносто девятого года родился Пушкин. Как можно забыть эту дату? Даже Рич ее помнит. Верно, милый? – Хозяйка повернулась к пуделю. – Надеюсь, хоть ты не станешь демонстрировать невежество и отказываться от витаминов. Вот кусок докторской, я в него запихиваю твои пилюли… Ну-ка, ам!

      Ричи покорно разинул пасть и проглотил угощенье.

      Матвей Ильич потянулся к тарелке с мясной нарезкой, но супруга успела отодвинуть ее на край стола:

      – Папочка, это для тебя яд, ешь пюре из сельдерея. Ну вот, вспомнила Сеню… Он тоже не хотел переходить на здоровое питание. И где сейчас мой зять? Ему следовало всегда меня слушать!

      Эмма Геннадиевна приложила к глазам салфетку.

      Я прислонился спиной к буфету, мысленно улыбнувшись пришедшей в голову мысли. Небось Иван-царевич, который нес домой в кармане жабу, сильно расстраивался из-за того, что посланная им стрела залетела на болото. Но его должно было хоть немного утешать то, что мать жены навсегда осталась в трясине и никогда не очутится с ним за одним столом.

      Матвей Ильич горестно вздохнул