Плач по Александру. Геннадий Николаевич Седов

писанины какой».

      Москва золотоглавая

      – Сань, гляди!

      – А-а?

      – Да не туды! По левую руку!

      – Вижу. Людишки простые купаются. Эка невидаль!

      – «Людишки»! Ты на молодку глянь, из воды вылазит!

      – Чего глядеть? Баба как баба…

      – Слепой вы, господин гвардии подпоручик! Вам бы стеклышки на глазах носить. Задница у молодки, гляди! Прям мортира полевая!

      – Задница, задница, заладил! Слушать тошно!

      – Как это вы, господин гвардии подпоручик, со старшим по чину разговариваете! Мо-олчать! На гауптвахте давно не сиживали? В карцер его! На хлеб и воду! Щенок!

      Глазеет черный люд на шагающих вдоль реки веселых гвардейцев, качает головами: бравые до чего молодцы! Хороши собой, разодеты в пух и прах. Кафтаны голубые до колен, штаны с медными пуговицами, шляпы-треуголки с галунами. Богато живет царева гвардия!

      День Преображения Господня нонешный год на зависть: небо умытое, в кудрявых облаках, солнышко по-доброму припекает. Истинно праздник Яблочного Спаса! Прихожане, пропев в храмах «Да воссияет и нам, грешным, Свет твой неприступный», отстояв торжественную службу, высыпали на улицы. Шум, крики, веселье кругом. Берег Москвы-реки напротив Кремля усыпан народом. Лежат на травке, закусывают семейно. Пост Успенский нынче ослаблен, церковный устав дозволяет вкушать рыбное: ешь не хочу! Там и тут, поднявшись от льняных скатерок, скинув наспех одежу, бегут к воде сверкая белизной тел оголенные мужики и бабы. Старые и молодые – без разбора. Плещутся в реке, звонко перекликаются, плывут на ту сторону. Веселый праздник Яблочный Спас, хвала Творцу нашему!..