Тигры в красном. Лайза Клаусманн

здесь практически живем. Вот что мне нравится во Флориде. А у вас есть веранда, Элиз?

      – Есть, – ответила та. – Но я туда практически не выхожу. Я вообще-то… ну, я не большой любитель свежего воздуха.

      – Какая жалость, – сказала Ник, про себя удивившись. – Вам нравится Каунт Бейси? Я страшно увлечена им.

      – Даже не знаю. У нас в семье Чарли специалист по музыке.

      – У вас есть «Медуница и роза»? – спросил Чарли.

      – Конечно, – ответила Ник и направилась к проигрывателю. – Вы любите блюз? Хьюз вечно твердит, что это слишком меланхоличная музыка.

      – Жизнь и без того меланхолична. Зачем же добавлять тоски? – вставил Хьюз, вернувшийся с напитками. – И к тому же это не блюз, а свинг.

      В тускнеющем свете Ник заметила, что он убрал с лужайки ее бутылку.

      – Ой, по-моему, ты считаешь себя ужасно умным, – засмеялась она.

      – Ты тоже должна считать меня умным. Ведь ты вышла за меня замуж. – Хьюз с улыбкой протянул ей мартини.

      – А вы слышали Роберта Джонсона?[7] – спросил Чарли. – Вот это настоящий блюз. Южный блюз. Не для клубов.

      – А чем вам не нравятся клубы? – Ник повернулась к нему, охотно заглотив наживку. Радуясь тому, что хоть что-то происходит.

      – Ничего не имею против клубов, за исключением разве что их музыкальных вкусов, – ответил Чарли, легко улыбнувшись ей.

      Ник собралась ответить, но передумала. Лишь пристально смотрела на него, размышляя, насколько она уже напилась. Вечер наполнял стрекот цикад да скрип пальмы в углу лужайки. Ее ландышевые духи мешались с мягким ароматом южной ночи. Она слышала разговор Хьюза с Элиз о ее родном городе, где-то в Висконсине. И звуки духовых.

      Мужчина, сидевший рядом в прокатном кресле, обитом лощеным хлопком, улыбался ей улыбкой бордельного джаза и мотельных комнат.

      – Прошу прощения, я на минутку, – сказала Ник, вставая, и ухватилась за подлокотник кресла. – Дела на кухне.

      – Я помогу, – предложил Чарли.

      – В этом нет нужды. – Ник взяла свой мартини и прикрылась стаканом точно щитом.

      – Я настоящий дока по кухонной части. Спросите Элиз.

      Элиз безмятежно посмотрела на мужа. Не предложила помочь вместо него, отметила Ник.

      Ник не решилась обернуться, когда они направились в дом. Открыла холодильник и вытащила очищенный огурец.

      – Вы не могли бы его порезать? – попросила она, протянув огурец.

      – Нож?

      – В шкафчике под раковиной, – сказала она, доставая креветок.

      – С рыбацкой лодки? – спросил Чарли, указав взглядом на миску.

      – Да, – рассмеялась Ник.

      – Которой?

      – Что значит – которой?

      – Пятичасовой?

      – Да, а другая во сколько бывает?

      – Утром, – ответил Чарли, нарезая огурец слишком толсто, на вкус Ник. – Ровно в семь. Лучший улов, и креветки крупнее.

      – И откуда же вы это знаете? – спросила Ник насмешливо.

      – Я

7

Роберт Лерой Джонсон (1911–1938) – американский музыкант и автор песен, один из наиболее известных блюзменов XX века, оказавший огромное влияние на последующие поколения музыкантов. О его жизни известно крайне мало, он погиб в возрасте 27 лет, написав всего 29 песен.