Тигры в красном. Лайза Клаусманн

ее коже, но не касается ее, лишь ткани купальника. Ей хотелось ощутить его ладонь на своей шее, на руке, между ног.

      – Уверен, выйдет вкусно, – произнес он.

      Она знала: он сожалеет, что нагрубил ей из-за креветок.

      – Ну что ж, – сказала она, внезапно почувствовав облегчение, – конечно, это ужасно однообразно. А все из-за того, что я поздно просыпаюсь и не успеваю на ранний рынок. Жалеешь, что у тебя такая ленивая жена?

      – У меня очаровательная жена, – ответил он.

      Она хотела развернуться к нему, но он уже убрал ладони. Ей бы схватить его, притянуть к себе, взмолиться, но он уже отошел.

      Ник смотрела, как он идет к застекленной веранде, его длинные ноги двигались как у сомнамбулы. Незримый отпечаток его ладоней горел у нее на спине.

      Закончив с креветками и поставив их в холодильник остужаться, Ник отправилась в спальню, аккуратно сняла купальный костюм и сполоснулась в маленькой ванной при спальне. Когда она открыла шкаф, оттуда вылетел огромный, размером с воробья, таракан, он был в десять раз больше тех, что она видела на севере. Водяные жучки, как их называла одна из офицерских жен. Ник даже не взвизгнула, она к ним привыкла.

      Пробежавшись рукой по платьям, она остановила выбор на хлопковом сарафане с вишенками и вырезом сердечком. Надев его и изучив отражение в зеркале, она взяла портновские ножницы и отрезала бретельки. Так груди буквально бросались в глаза, вырез сердечком едва прикрывал соски. Она зачесала назад темные волосы, по-прежнему блестящие, несмотря на солнце. Она выглядела сильной и здоровой и не такой неприступной, с новой, орехового цвета, кожей, оттенявшей желтые крапинки в глазах. Увиденным Ник осталась довольна.

      Она капнула духами на запястья, в ложбинку между грудей и босиком вернулась на кухню. Достала бутылку вина из холодильника и отнесла ее Хьюзу, который сидел на веранде и смотрел на канал.

      – Ты не откроешь, дорогой?

      Хьюз взглянул на нее, взял из ее рук бутылку со штопором и принялся сдирать фольгу.

      – Довольно откровенно, – сказал он бутылке.

      – Ты водил меня в нем на танцы в Яхт-клубе, разве ты не помнишь?

      Он поднял взгляд, слабая улыбка не затронула его глаз.

      – Нет, прости, Ник, не помню.

      – О, перестань, – возразила она. – Там еще дирижировал ансамблем такой смешной уродливый коротышка, который воображал себя Лестером Лейнином[6]. Он отпустил замечание насчет вишенок, и ты чуть не стукнул его.

      – Неужели?

      Ник втянула в себя воздух.

      – Ладно, – сказала она, – оно немножко изменилось. Я отрезала бретельки. Но, по-моему, так оно смотрится изысканнее.

      Хьюз вытянул пробку и принялся скручивать ее со штопора.

      – А ты не замерзнешь?

      Ник смотрела на него, в голове звучал неистовый короткий ритм, похожий на сердитые горны оркестра Каунта Бейси.

      – Черт возьми, Хьюз, – медленно произнесла она. – Это же чертова Флорида. Я не замерзну.

      Лицо Хьюза даже не дрогнуло.

6

Лестер Лейнин (1907–2004) – джазовый музыкант, руководитель популярного оркестра.