Марадентро. Альберто Васкес-Фигероа

находит удовольствие в том, чтобы попеременно являть оба своих лика: то сельву, то саванну. Вон там, у подножия столовых гор, деревья смыкаются так тесно, что кажется, будто это стена, не позволяющая пробиться к вершине.

      – К «Матери алмазов»?

      Асдрубаль повернулся к сестре и не сдержал улыбки.

      – К самой «Матери алмазов», – сказал он. – Ты думаешь, она действительно существует?

      – Шотландец же ее нашел, не так ли? – Айза показала на спину венгра, который плыл впереди в куриаре, ведя их на буксире. – Вот он уверен, что она существует, а ведь у него, что ни говори, опыта побольше, чем у нас.

      – Ты веришь всему, что он рассказывает?

      – До сих пор он не соврал ни разу.

      – Откуда ты знаешь?

      Айза пожала плечами.

      – Не знаю, но я это знаю, – ответила она, рассмеявшись над своей фразой. – Правда, что он взобрался на вершину Ауянтепуя и что побывал на всех этих войнах.

      – Он не похож на венгра.

      – Когда это ты видел хоть одного венгра?

      – Никогда. Впрочем, однажды видел. Он играл на скрипке.

      – Наверно, то был цыган.

      – Возможно, – уклончиво согласился Асдрубаль. – Как бы то ни было, этот, если бы не светлые глаза, походил бы на венесуэльца. Он мне нравится, – заключил он. – Он мне нравится, лишь бы только не строил иллюзий в отношении мамы.

      Сестра долго смотрела на него и наконец, словно услышанное не укладывалось у нее в голове, переспросила:

      – Мамы?

      Молодой человек ответил легким кивком:

      – Он словно боится шелохнуться, когда ее слушает, и, хотя кажется, что его глаза неспособны ничего выражать, они часто блестят.

      – Я не обращала внимания.

      Асдрубаль удивился:

      – Ну тогда, вероятно, ты впервые на что-то не обратила внимания.

      Айза обратила внимание в тот же вечер. Они сидели вокруг большого стола в просторном канее сборщика каучука Хуана Сокорро Торреальбы. Аурелия Пердомо вкратце поведала о злоключениях семьи, начиная с того момента, когда отпрыск влиятельного семейства на Лансароте вознамерился изнасиловать ее дочь, а Асдрубаля угораздило его убить.

      Золтан Каррас ни на секунду не отрывал взгляда от ее лица. В его глазах, прозрачных, словно пузырьки газировки, читалось нечто большее, чем восхищение, которое способен испытывать зрелый мужчина по отношению к привлекательной женщине: он словно искал скрытые детали, черты, жесты, силясь восстановить в памяти какой-то уже преданный забвению образ.

      Казалось, будто «мусью» Золтан Каррас пытается заново открыть Аурелию Пердомо. И вот, после кофе, когда старик Торреальба уже протянул руку к своей лучшей бутылке рома, с губ Айзы, не осознававшей, что она делает, слетело имя:

      – Роза Ветров.

      Венгр одарил ее долгим благодарным взглядом и с улыбкой сказал:

      – Я уже два дня пытаюсь вспомнить, на кого похожа твоя мать, и вот ответ: на Розу Ветров.

      – Это что, шарада? – поинтересовалась Аурелия. – Во что это вы играете?

      – Ни во что