Отражение. Рассказы. Ольга Борисовна Савельева

совета. Остановилась у калитки:

      – Ну, мы ещё посмотрим, – и быстрым шагом направилась к дому председателя.

      У дома на скамеечке сидела Елена и наслаждалась тёплым солнышком. В руках держала маленькую брошюрку. Елена много читала, в доме председателя имелась небольшая библиотека. Услышав скрип калитки, женщина обернулась.

      – Доброго денёчка, Елена, – сдержанно поздоровалась Маня, заходя в калитку.

      – Здравствуйте, – Лена улыбнулась.

      – Как Ваше здоровье, как себя чувствуете?

      – Слава богу, всё хорошо.

      – Елена, у меня к Вам разговор, – Маша присела рядом, – как женщина женщине…

      – Что-то случилось? Вам нужна помощь? – забеспокоилась жена председателя.

      – Случилось, и давно… – Машка была в растерянности, ей трудно давался этот разговор, – Вы сколько лет женаты?

      – Двадцать два года, а причём здесь это?

      – Двадцать два года, – протянула Харитонова и продолжила, – а детишек так и не нажили.

      – Не всем Бог даёт, – Елена почувствовала, как кровь приливает к лицу, жаром обдало всё тело.

      – Верно, не всем. Вам с Ильёй Яковлевичем не дал, а вот нас осчастливил.

      – Я очень рада за Вас и Вашего мужа, – Лена вспомнила, как потеряла ребёнка много лет назад, откинула руку на спинку скамьи, в груди зажгло.

      – Нет, Вы меня не поняли, – Мария встала перед женщиной и сильнее выпятила живот. – Нас с Ильёй Яковлевичем бог благословил.

      – Этого не может быть, – тихонько ответила женщина.

      – Ну как же, он полноценный мужчина, всё может быть!

      Елена привстала, медленно зашагала к крыльцу дома, держась за стену.

      – Слышишь? Оставь его мне! Ты всё равно не сможешь родить, а я его люблю! – неожиданно для себя выпалила Маша.

      Лена медленно поднялась по ступенькам и вошла в дом.

      – Пусть знает правду, – прошептала Манька и гордо удалилась.

      Часть 7

      дочь – разменная монета

      На следующий день в селе прошёл слух, что жена председателя при смерти.

      Логвинов не находил себе места, ходил смурной по кабинету и постоянно курил.

      – Ильюша, – в кабинет заглянула Мария, – очень жаль твою жену, беда-то какая.

      – Я как чувствовал, приехал домой после обеда, а она лежит в сенях лицом вниз, – голос председателя задрожал, – вызвал медика, она скорую…

      – Я понимаю, я тебя так понимаю, – ластилась к Илье Маня, – такое горе…

      – Подожди хоронить! – вскрикнул мужчина, – она жива! Она выживет!

      – Что ты, что ты, Ильюша, я и не думала…

      – Уйди, Христа ради, уйди. Не до тебя мне.

      – Милый мой, я же здесь, рядом. Что тебе ещё нужно? – Машка хватала Илью за шею и пыталась поцеловать.

      – Нет, этого не может быть. Всё хорошо было. Врач предупреждал: любое волнение… Я же берёг её от всего… – председатель резко повернулся в Машке, – ты? Это ты ей всё рассказала? Она же у меня хрупкая и ранимая!

      – Ильюша, да как бы я смогла?