В книге. Константин Шеметов

он ближе к проходу, она у окна.

      – Должно быть вы русский?

      – Нет, это вряд ли, – ответил Тони, – но из РФ. В вашем вопросе скорей гибрид: немного русский, португалец, украинец и англичанин. Меня зовут Тони. Антонио Гомес, – представился Гомес.

      – Очень приятно, Алге Виткевич. Гибрид поляка и литовки.

      – Польский писатель был такой.

      – Больше художник, – заметила Алге. – Покончил с собой в тридцать девятом. Мой дальний родственник, возможно. Точно не знаю.

      Да и не надо.

      Алге летела в Лиссабон из любопытства.

      – Давно хотела, Тони.

      – Правда?

      – Да, после фильма. Вы, верно, знаете.

      – «Ночной поезд до Лиссабона»?

      – Точно!

      – Красивые виды, книга, интрига…

      Она улыбнулась.

      Писатель Виткевич, покончил с собой в Украине, спасаясь бегством из оккупированной Польши войсками Вермахта и Красной Армией.

      Вот и вся разница, да, Тони? – подумал он. Алге летела в Лиссабон из любопытства, а он бежал. Бежал от русских, как и Виткевич. Интересно: в родном городе Станислава Виткевича Закопане в его могиле похоронен отнюдь не он. Тело другого человека. Тело писателя свободно, как и при жизни. Авантюрист. Он был бы счастлив, надо думать, что так всё вышло.

      И снова тело, – вернулся Тони к своей книге. Он умирал там раз пятьсот, утилизируя себя и, как ни странно, оживая в новой реальности. Прекрасно. Прекрасно, Тони.

      – Что вы сказали? – Алге Виткевич словно читала его мысли.

      – Так, ничего.

      – Хотите виски?

      – Хочу, наверно, а мы где?

      – Летим над Польшей, полагаю. Мы в самолёте, вы в порядке?

      – Не знаю, Эл, что-то не так.

      Алге смутилась. Какой-то чокнутый попался. Вот и летай теперь, подруга, из любопытства, блядь, «Е-классом».

      На самом деле они летели над югом Франции и приближались к Средиземному морю. Ещё немного и Лиссабон. Тони предчувствовал неладное. Раньше так не было. Разве что сны. Работа над книгой сносила крышу. Он так увлекался жизнью героев, что как бы и сам играл роль персонажа, воссоздавая виртуально события книги во сне, просыпался разбитым, не вполне понимая, кто он и где.

      – Кто эта «Эл»? – спросила Алге. – Вы обратились так ко мне минутой раньше.

      – Простите, Алге, это Эл. Элла Пильняк, моя подруга.

      – Просто подруга? Не похоже.

      – Да, я любил её когда-то, и в последнее время много думал о ней. Слишком много, наверно. Ещё раз, простите. Так где тут виски?

      От алкоголя стало легче. В голове прояснилось, но ненадолго. Чуть позже, прощаясь у трапа с Алге, Тони снова назвал её Эллой. Хотя бы не Баффи. Он явно устал. Виткевич кивнула – что с него взять. «Несчастный влюблённый. Бежит из России, к тому же, дерьмовой. А с виду нормальный. Русские, видно, все скрытые психи. Вот и воюют теперь со всем миром. Несчастные люди – гибридные войны», – подумала Алге, но приняла вид «толерантной Европы»