Друзья и враги Анатолия Русакова. Георгий Тушкан

будете геологом, – переменил тему Анатолий, – это тоже здорово интересно. Один бывший колонист, он теперь геолог, рассказывал нам, как ищут полезные ископаемые с самолета. Вот здорово! Летает человек над горами, над тайгой, смотрит в аппарат и узнаёт, что таится глубоко в земле.

      – Я буду географом, – поправила Лика. – Я хотела на геологоразведочный, да мама запретила.

      – Это неженское дело, – не поворачивая головы, заметила Агния Львовна. Она была очень недовольна поведением дочери и с нетерпением ждала малейшего предлога, чтобы прервать разговор молодых людей. «Нет, как он втирается в доверие девчонки! А смотрит, будто объясняется глазами в любви. И следит, следит за собой, – ни одного грубого словца. Ох, волк в овечьей шкуре… А моя-то дурища совсем размякла, – зло размышляла мать, – все принимает за чистую монету, восхищена раскаявшимся грешником». Нет! Ее, Агнию Львовну, на мякине не проведешь.

      Но она не дура, чтобы искать с ним ссоры. Это надо кончить как-нибудь иначе.

      Агния Львовна дорого бы дала за то, чтобы «этот тип» сорвался в разговоре, позволил бы себе двусмысленность или словцо из Боровского лексикона. Вот тут и был бы конец знакомству. Лика этого не стерпела бы.

4

      Девушка и молодой человек все так же стояли лицом к лицу в узком проходе купе, положив локти на поднятые полки. Почувствовав неприязненность в голосе матери, Лика смутилась и сказала Анатолию:

      – Я вам сейчас покажу крымские снимки. Я много фотографировала. – Она присела и вытащила чемодан из-под лавки.

      Мать схватила ее за руку:

      – Лика, все уложено, и я не позволю перерывать!

      – Но мам…

      – Дорогая моя, держи свои фантазии при себе.

      – Но мам!

      – Никаких «но»! И что за тон в разговоре с матерью? Сейчас же задвинь чемодан обратно!

      Дочь, не двигаясь, упрямо смотрела на мать.

      «Э, да ты избалованное чадо, и с характером», – подумал Анатолий. Девушка рывком задвинула чемодан под лавку и, тяжело дыша, села рядом с матерью. Ее темные глаза стали еще темнее.

      – Заходите к нам в Москве, там я покажу вам крымские фотографии, – сказала она юноше. – Особенно хорошо получилась обсерватория. Мой младший братишка бредит астрономией, хочет, когда вырастет, лететь на Луну, на Марс. Все боится, что его опередят. Обсерваторию фотографировала специально для него. Товарищи прозвали Боба «лунатиком». Его специальность – Луна. Есть в их кружке юных астрономов и «солнечники», и «планетарщики», и «переменщики». Эти бредят переменными звездами.

      – У меня был приятель Юрка Кубышкин, – оживился Анатолий. – Он тоже по уши влюбился в астрономию, его прозвали Белым карликом. Есть маленькие, но очень плотные звезды. Один наперсток их вещества весит тридцать тонн! Вот такие звезды и называют «белыми карликами».

      – Не может быть! В наперстке – два вагона груза! – раздался голос старика с боковой полки.

      – Юрка Кубышкин, – продолжал Анатолий, – не был похож на кубышку, а, скорее, на великана. Драчун