Друзья и враги Анатолия Русакова. Георгий Тушкан

значит. Понимал и молчал, мысленно, в который уже раз, повторяя себе: «Никогда, нигде, ни по какому поводу не связывайся с ворами, с блатными, даже с близкими к ним, даже в случайном разговоре, и ни во что не вмешивайся. Сторонись…»

      – Ишь, прикидывается агнцем! – злорадно сказал мужчина, назвавший Анатолия «отпускником». – Теперь, граждане, берегите свои вещички и карманы…

      И тут Анатолий промолчал. Но человек с книгой зло посмотрел на говорившего и, четко выговаривая каждое слово, сказал:

      – Уходите-ка, гражданин хороший, на свое местечко и парня не обижайте. Что он вам плохого сделал? Украл у вас? Оскорбил?

      – Так он же сам признался…

      – Вот именно! Это понимать надо! Тот, кто замыслил плохое, о себе такого никогда не скажет. Зачем возбуждать недоверие?

      – Я знаю случаи…

      – Случаи? – воскликнул пассажир с книгой. – Их немало, не только плохих, а и хороших. Я сам – случай. И со мной когда-то случилось… – Он показал на татуировку выше локтя.

      – Вот и защищаешь…

      – Вот и защищаю, потому что вижу цену человеку. Ежели уж парень так говорит, не ловчит перед народом, не валит вину на Сашку да Машку – значит, хоть топило его и ломало, да не сломало и не утопило. Выбрался… Человеком хочет стать. И нечего всяким горлопанам мутить душу его, сбивать с веры в себя…

      – Это я горлопан?

      – Не позволю обижать, травить парня, ставшего на правильный путь. Когда я после лагеря устраивался на работу, нашлись такие, вроде тебя, недоумки, ставшие поперек пути в правильную жизнь. Ну, свет не без умных людей. А то бывает и так: сам тихий ворюга, нахапает, дачку из ворованного и на ворованное себе построит, и сам же орет: «Берегись вора!»

      – Позвольте…

      – Не позволю! Тоже придумал потеху! Как не стыдно!

      В словах этого человека было столько твердого сознания правоты и справедливости, что любопытные разошлись, испытывая неловкость. В купе вошел молодой человек и обратился к нему:

      – А мы вас давно ждем, Николай Иванович!

      Пассажир встал и негромко сказал Анатолию:

      – Не будь овцой, а то волки съедят. Ежели кто к тебе привяжется – дай мне знать. Я буду в крайнем купе направо.

      Он быстро двинулся из купе. Молодой человек задержался, уступая ему дорогу. Мужчина с одутловатым лицом, все еще стоявший у косяка, тронул его за плечо и шепотом спросил:

      – Этот – кто такой?

      – Николай Иванович Семахов, – ответил молодой человек таким тоном, будто это все объясняло. И, так как рыхлый пассажир все еще удерживал его, добавил: – Сталевар! Вы что? Газет не читаете?

      Пассажир что-то проворчал и ушел.

      В купе наступила тишина. Все молчали.

      «Не будь овцой, а то волки съедят, – мысленно повторил Анатолий. – А как же с решением ни во что не вмешиваться, никогда не ввязываться?»

3

      Девушка негромко проговорила:

      – Ну, зачем вы сказали о… – Она запнулась. Не хотелось произносить такие страшные слова, как «разбой, грабеж».

      – Как