Больше черного. Оксана Кожемяко

закрыв глаза.

      В эту минуту вошла миссис Харрисон, неся на подносе большой чайник и бутыль.

      Водрузив все это на столик, она подошла к кровати отца и, присев на ее край, нежно погладила рукой его влажное лицо.

      – Как ты, папочка, – ласково осведомилась дочь. – Ты так напугал меня, что я была вынуждена призвать на помощь нашего гостя. У меня не было уверенности, что наш Томас поспеет вовремя.

      – Не тревожься, дитя, – ответил со слабой улыбкой ее отец, беря ее руку в свои ладони, – я живуч как кошка. К тому же я не подготовил трогательной предсмертной речи. – Дочь улыбнулась.

      – Доктор Ранду, – обратилась леди ко мне, – я готова выполнить любое ваше поручение.

      – Что ж, сударыня, – начал я, высыпая в посуду одно из своих «колдовских» снадобий, – необходимо взять губку и обтереть мистера Гуилхема уксусом, начиная со лба и заканчивая ступнями ног. Это поможет снять жар. А я тем временем приготовлю «зелье».

      – И вы не будете пускать мне кровь, – с усмешкой спросил капитан.

      – Нет, – ответил я, не прекращая своего занятия, – я часто сталкивался с болезнью такого рода, и считаю, что пускание крови просто недопустимо. Это помогает сбросить немного жар, но и организм ослабляет, он не способен бороться сам. Если вы позволите, я буду лечить вас своими методами. Благоволите снять рубаху, сэр.

      Вскоре миссис Харрисон выполнила свою задачу, справившись великолепно, ничуть не смущаясь отцовской наготы, а капитан был так измотан болезнью, что ему просто не пришло в голову стыдиться своей дочери. Миссис Харрисон помогла надеть отцу чистое белье и, взбив подушки, уложила капитана удобней, – краем глаза я увидел, как он поцеловал ее руки.

      Все готово, доктор, – произнесла леди. Она старалась показать, что еще полна сил и сию минуту готова приняться за другое поручение, но темные круги под глазами и осунувшиеся щеки говорили о крайней усталости.

      – Прекрасно, миссис Харрисон, – бодро похвалил я, – я думаю, что уже пора отпустить вас.

      – Я хочу быть с отцом, доктор Ранду, – возразила миссис Харрисон, – я очень беспокоюсь за него.

      – Не стоит, сударыня, – ответил я, – мне еще придется сделать несколько настоев, а это займет некоторое время и будьте уверены, я не оставлю вашего батюшку ни на секунду. А надобности в двух сиделках нет никакой. Ступайте отдыхать, миссис Харрисон. Даю вам слово, что отобью у лихорадки капитана Гуилхема.

      Она кивнула неуверенно в знак вынужденного согласия и, поцеловав отца в щеку, удалилась. Невольно я проводил ее взглядом, пожалуй, слишком откровенным и долгим, спохватившись только тогда, когда дверь за миссис Харрисон закрылась. Опасаясь, что моя нахальная выходка не ускользнула от наблюдательного ока капитана Гуилхема, я поспешил реабилитироваться.

      – Ваша дочь, сэр, достойна восторженного преклонения, – пробормотал я несколько неуклюже, и окончательно оконфузившись, добавил, – капитан Харрисон счастливец. – И чувствуя, что краснею как юнец под пристально–удивленным взглядом