Времена Амирана. Книга 4: Жизнь после смерти. Сергей Голубев

преодолел и сделал вдох, едва не разорвавший легкие. Он открыл глаза.

      ***

      – Ну, вот и все, – сказала старуха, – теперь – все. Жить будет.

      ***

      Кто раньше жил в этой избушке, затерявшейся среди глухого леса посреди поляны, летом, наверное, полной цветов, а сейчас засыпанной снегом? Монах-отшельник? Охотник? Лесоруб? Хотя это – вряд ли. Лесорубы не живут в одиночку. Лес рубить – дело трудное, шумное и требующее компании. Но, кто бы тут не жил, сейчас его тут не было. Но избушка была цела, целы были дверь и окна, затянутые пленкой – бычьим пузырем, наверное. Цела была печь, растопив которую, неопытная Принципия напустила дыму. Но, в конце-концов, печке надоело капризничать, и сейчас на ней стояли два котелка. В одной варилось мясо, другой же был предназначен для чая.

      Посуда тут тоже нашлась, чем Принципия, мысленно попросив у неведомого хозяина разрешения, и мысленно же получив его, и воспользовалась.

      Пафнутий был снаружи. Эти хоромы были ему не по размеру, да и не нуждался он в крыше над головой. Драконы живут на воле.

      Ах, как же было славно лететь, сидя на его длинной, удобной шее, и держась одной рукой за рог – один из двух, растущих сразу за головой, а другой прижимая к себе младенца. Она вспомнила, как она назвала его – Геркуланий. Красивое имя. И он, когда вырастет, будет красивым. Как и положено Геркуланию.

      Кое-чем она запаслась еще там, в том селе, где она встретила Пафнутия. Ну, или он нашел ее – какая разница? Народ разбежался, побросав то, что собрал в дорогу. Так что соль, крупа, хлеб, чай – все это у нее было. А когда кончится – да стоит ли об этом думать?

      Они летели долго, и она замерзла, а маленький Геркуланий начал плакать. Пришлось искать место для посадки. Вот эта полянка с домом на ней и подвернулась. И подвернулась очень удачно. А Пафнутий отлучился и вскоре принес целого теленка. Принципия, уже вспомнившая навыки обращения с кухонной утварью, полученные еще там, в гостях у магов в Караван-Талде, отрезала себе мяса. Остальное оставила Пафнутию. Он такой большой, ему надо много.

      – Пафнутий, – позвала она, не открывая рта, произнося имя друга мысленно, оказывается, можно и так!.. – Пафнутий, как ты? Ты еще тут? Не улетел?

      – Нет, – отозвался Пафнутий, и она поняла его лучше, чем если бы он кричал с улицы, – я пока еще не поел. Сейчас поем, потом посплю. Но ты не волнуйся, у меня сон чуткий. А если что – зови. Я услышу.

      – Пафнутий, а мы куда-нибудь полетим? Дальше?

      – А что, тебе тут не нравится?

      – Нет, почему? Тут мило.

      – По-моему, – сказал, подумав, Пафнутий, – неплохое место. И меня тут никто не увидит, и дом хороший, не землянка какая-нибудь. А если что надо – слетаем, возьмем.

      – Куда?

      – Да куда угодно. Люди, ты же видишь, пугаются и убегают. Бери, что надо.

      – Но, так же нехорошо.

      – Не знаю. Я же теперь дракон, а у драконов именно так и принято. А ты что предлагаешь?

      – Тоже не знаю, – вздохнула Принципия. Она и правда не знала. Денег у нее не было,