Мама, я Великан. Евгения Сергеевна Сергиенко

ты спорить не будешь?

      Я проглатываю смешок.

      Вообще-то больше всех в нашем офисе на моржа похож как раз Василий Палыч – его седые усы немного закручиваются по краям, брови всегда чуть-чуть торчат, лысеющая голова добавляет лишних лет, а коренастость, граничащая с полнотой, делает босса неповоротливым.

      Только подумав об этом, я вижу, как Василий Палыч расплывается в улыбке.

      – Ия, ну имей совесть, разве можно так со своим главным редактором?

      Я начинаю хохотать, поставив чашку.

      – Вы что, поняли, о чем я думаю?

      – Ну конечно, – он чуть не проливает кофе, – так и скажи, сами вы Василий Палыч, морж! Усатый и пузатый!

      Я качаю головой, умиляясь его самоиронии.

      – Да, ленивые бездари, все до одного! – говорю сквозь смех. – А вы наделены волшебством – способностью читать мысли.

      – Правильно, – он поднимает указательный палец вверх, – все лентяи, кроме нас с тобой. И волшебство лучше не искать в повседневности, здесь его нет.

      – Думаете? А мне бы хотелось…

      – Уверен, – говорит он уже серьезнее. – Так вот, сверху пришли новые указания. В конце месяца издательству исполнится пять лет, и нас ждут перемены.

      Улыбка исчезает с моего лица.

      – Пять лет – это не юбилей, – говорю, насторожившись.

      – Зато цифра красивая и администрации надо. Понимаешь – надо. Ну устроим праздник, что нам, трудно, что ли, подготовим программу, поднимем охваты. Мне звонил сам Валентин Валентинович… – главред начинает щелкать пальцами, вспоминая фамилию начальника. – Белый, опенок, дубовик… Как же, как же…

      – Груздь, – напоминаю я. – И что же?

      – Точно! И Груздь считает, что нам нужно быть… продуктивней, – последнее слово он произносит проникновенно. – Как в прошлом году.

      – Будет новая команда? – У меня округляются глаза.

      – Расширить или заменить команду было первым предложением головного офиса, но я хочу работать старым составом и дать каждому сотруднику возможности для роста. – Василий Палыч вздыхает. – Нам в спину дышат конкуренты из Golden City, их продажи за последние два месяца почти равны нашим. У них железная хватка, штат больше, финансирование щедрее, ты же знаешь. – Он сжимает губы. – Нам нельзя сдавать позиции.

      Тут я начинаю понимать причины его утреннего негодования. Если сейчас, имея по одному фронту работы, не все в срок справляются с задачами, то что будет, если увеличить нагрузки?

      – Дело в контроле, – продолжает главред, – сейчас есть я и есть журналисты. Вы работаете – я проверяю, одобряю, ругаю, наказываю, премирую. Но у меня уже сил не хватает. Ребята это чувствуют. Кто-то стал халтурить и писать левой пяткой, кто-то нагло садится на шею, кто-то даже… – он сильно хмурит брови, – даже не посещает места, которые освещает! Это неприемлемо!

      Набрав побольше воздуха, я струной вытягиваюсь в кресле и, кажется, понимаю к чему он ведёт.

      – Нет, нет, нет… – качаю головой.

      – Да, Ия. Да! – кивает главред. – Мне нужен заместитель и правая рука. И нужен срочно.

      Только не это!

      Только