Яркий Миг. Николай Николаевич Покуш

потому что выражение ее круглого, покрытого веснушками личика наполнилось детским страхом.

      – Поторопись – опередил я девочку, когда та снова открыла рот, чтобы задать очередной вопрос – Сообщи доктору Киннеру, что пришел Клиффорд Марбэт, и что у меня на руках серьезно раненое животное.

      Когда она снова приподнялась на цыпочках, чтобы заглянуть мне на руки – удивительное любопытство вперемешку с несказанной наглостью, дозволенной только детям – я рявкнул:

      – Ну же! Торопись! А не то зверь умрет по твоей вине!

      Только успокоившаяся собачка вновь залаяла на руках женщины, а девчонка подскочила как ужаленная. Моя угроза сработала. Девочка явно любила животных, и узнать, что какой-нибудь милый пушистый зверек умер по ее вине, было бы для этой юной особы вершиной ужаса.

      – Конечно мистер, сию минуту – заявила она и бросилась по коридору вглубь здания, громко стуча по паркетному полу своими черными туфельками.

      Я быстро пошел за ней следом. Ждать в холле времени не было. Женщина, с собачкой на руках, по-видимому, ожидающая своей очереди на прием к доктору, проводила меня грозным, преисполненным недовольства взглядом.

      Девочка свернула в одну из дверей, пробежала через комнату с большим письменным столом – приемным кабинетом доктора и, остановившись у другой двери, приоткрыла ее и вновь заголосила:

      – Доктор Киннер! Доктор Киннер!

      – Что такое, Аннет? – услышал я усталый голос доктора.

      – К вам там какой-то мистер – то, что я последовал за ней, девочка даже не заметила – Говорит что срочно. Вопрос жизни и смерти.

      – Какой мистер?

      Я и не надеялся, что она запомнит мое имя.

      – Высокий! – произнесла девчонка в замешательстве – Принес раненого…

      В этот момент я подошел к двери, и мягко отстранив Аннет, заглянул внутрь.

      – Клиффорд Марбэт – произнес я, и доктор Киннер тут же поднял глаза.

      В этой комнате ничего не изменилось со времен, когда усыпили Грома. Медицинский стол стоял по центру помещения, а вокруг громоздились столики с медицинскими принадлежностями и инструментами, и запирающиеся на ключ, белые шкафчики с медикаментами.

      – О Владыка, это ты Клиф?! – воскликнул доктор, сразу меня узнав.

      Как и его операционная, доктор тоже почти не изменился. На меня смотрел все тот же добрый и слегка утомленный взгляд карих глаз из под круглых очков в тонкой оправе. У этого низкорослого, круглолицего мужчины разве что немного прибавилось в весе и поубавилось волос на голове, но во всем остальном этот был все тот же Альфред Киннер, которого я помнил.

      Перед ним, на столе лежал огромный пес с длинной рыжевато-бурой шерстью. Он спал, под действием лекарств, пока доктор и молодая, пухленькая медсестра, перевязывали его переднюю лапу.

      – У меня срочное дело, доктор! – заявил я, не тратя время на приветствие.

      – Животное может умереть! – поддержала меня девочка.

      – Аннет, пожалуйста, возвращайся в холл – попросил ее