Такая вот любовь…. Анатолий Комаристов

хотя иногда, вспоминая её пышные формы и настойчивое желание сблизиться со мной, хотел бы встретиться с ней, но уж никак не в варочном цехе или посудомойке столовой…

                      * * *

      В психиатрическом отделении 301 окружного госпиталя, где мы учились на цикле подготовки нештатных психиатров гарнизонов, работала медсестра. Если не ошибаюсь, звали ее Марина. Сколько ей было лет? Не знаю. Может быть, двадцать пять, может меньше или чуть больше.

      Во время дежурств она вертелась перед нами – слушателями, как юла, демонстрируя свои пышные формы, красивые ножки и очень даже симпатичное личико. Сейчас бы сказали – «сексуально-озабоченная» красотка.

      Мой товарищ по группе Павлик – врач, приехавший на курсы из города Бикин, каким-то образом узнал, что она не замужем, снимает с медсестрой хирургического отделения квартиру или комнату недалеко от госпиталя и штаба округа. Ну, снимает и пусть снимает – нам то какое до этого дело.

      Но, как говорят, случайности случаются…

      Однажды вечером мы с Павликом встретили Марину с подругой в дежурном магазине на улице Серышева. Мы пришли купить себе кое-какие продукты. Марина познакомила нас со своей подругой Наташей и внезапно предложила пойти к ним домой и вместе поужинать.

      И нас с Павликом, как говорят, «бес попутал». И понеслось…

      Мы тут же купили две бутылки портвейна, бутылку водки «Московская». Ветераны должны помнить зеленую этикетку и алюминиевую пробку с «язычком». Взяли разной закуски и пошли к ним.

      Они снимали в «коммуналке» небольшую узкую комнату, в которой стояла старинная большая железная кровать, стол, шкаф и две табуретки. Поужинали мы, прямо скажем, хорошо и через некоторое время с другом стали «никакими» – так как запивали водку вином. Марина и Наташа пили только вино, и казалось, не пьянели.

      Возвращаться поздно ночью в общежитие в таком виде мы не могли. Вахтерша – в общежитии дежурили строгие бабушки – утром обязательно доложила бы о нас начальнику курсов и в тот же день он мог отчислить нас и сообщить по месту службы о нашем поведении. Такой прецедент уже имел место.

      Павлик предложил попытаться потихоньку дойти до железнодорожного вокзала и поспать там до утра в зале ожидания. Но Марина заявила, что ночью в такой мороз (стоял декабрь) она нас никуда не отпустит:

      – Не хватало, чтобы вы замерзли в сугробе или у штаба округа вас задержал патруль. Переспите с нами. Утро вечера мудренее…

      Наташа тут же заявила, обращаясь почему-то ко мне:

      – Мне эта «половая жизнь» надоела. Мы с Павликом будем спать на кровати, а ты с Мариной – на полу.

      Тогда в силу, как говорил В. Высоцкий «отупения», я не понял, почему они с Мариной не могут спать на кровати, а мы с Павликом на полу. Но голова работала плохо, и прошло предложение Наташи.

      Из шкафа Марина достала небольшой, видавший виды ватный матрас, одну подушку, простынь и солдатское шерстяное одеяло. Бросила все на пол около стола. Стянула с меня сапоги, сняла портупею,