Искушение чародея (сборник). Владимир Аренев

люди, но разумные существа, облеченные высшей государственной властью, – слушали о страданиях мирных людей, о войне, о том, как голодают дети, как продают и покупают людей, словно скот.

      Когда Алисе дали слово – она еле сдерживалась. Она почти забыла, где она, и кто она, и что она должна говорить.

      – Вы не сенаторы! – крикнула она, и звонкий девичий голос зазвенел по громадному – наверное, с Луну величиной – залу. – Вы не сенаторы, вы погрязли в бумагах, вы перебираете бумаги, вы отгородились бумажной стеной от своей Республики. Вы сами превратились в бумаги, и вас самих перебирают, как бумажный ворох, тасуют, как карты, – кричала Алиса. – Да. Вы всего-навсего колода карт!

      Со всех сторон слышались возмущенные возгласы, вопли, кряхтение и сопение. Сразу с нескольких трибун поднялись Сенаторы, чтобы выразить протест. В Алису бросали комки бумаги – они летели прямо на нее. Алиса вскинула руки, чтобы закрыться, – и налетевший ветер швырнул бумаги ей в лицо, как сухие осенние листья.

      Нет, это и были сухие осенние листья.

      Алиса оглянулась – она стояла в родном парке у Речного вокзала, и ветер, играя, швырял ей в лицо пригоршни разноцветных листьев. Она оглянулась еще раз, убедиться, что это не сон.

      Не сон. Нет, не сон. Вон, через дорогу, ее дом.

      – Я дома, – прошептала она. И, не сдерживаясь уже, на бегу в голос закричала: – Папа, мама, я дома!

      Часть вторая

      Алиса в Зазеркалье

      Пиная палую листву, Алиса подбежала к подъезду, взлетела по лестнице, затрезвонила в дверь. Потом, не в силах ждать, забарабанила кулаками.

      Соседняя дверь открылась на длину цепочки, выглянула аккуратная старушка:

      – Ты чего тут?

      – Я же дома! – радостно крикнула девушка. – Я вернулась!

      – Никак Алиска, – всплеснула руками старушка. Живая?

      – Да!

      – Вот отец-то обрадуется, как придет. Сейчас, скоро должен быть уже, подожди.

      – А вы наша новая соседка? – спросила Алиса. Она ну совершенно не помнила этой милой женщины.

      Та неодобрительно проворчала что-то и захлопнула дверь.

      Алиса хмыкнула, пожала плечами. Села на подоконник и, болтая ногами, стала ждать отца.

      А вот и знакомые с детства шаги внизу на лестнице. Только медленнее, тяжелее.

      «Папа за меня волновался» – вздохнула Алиса.

      Действительно, профессор Селезнев выглядел совсем не так, каким она его помнила. Поседел, как-то сник. Не оглядываясь по сторонам, прошел к двери, зазвенел ключами.

      – Папа, – шепнула Алиса. И, не дожидаясь ответа, спрыгнула с подоконника: – Папа!!!

      Профессор выронил ключи, обернулся:

      – Алиса! Девочка моя, правда ты?

      – Правда, папа. Я, – она бросилась отцу на шею.

      – Наконец-то. Я знал, – бормотал отец, – я верил, всегда верил, что ты вернешься, вот такая, живая, здоровая, веселая, что бы ни говорили.

      Алиса быстро наклонилась, подняла ключи, открыла дверь:

      – Веселиться-то, –