Ястреб халифа. Ксения Медведевич

карп, лаонец.

      Тут Аммар взорвался:

      – А что, он мог отказаться?!

      – Да, – безмятежно ответили сумеречники – и снова нырнули в поклоны.

      Яхья вежливо кашлянул.

      Аммар опустил занесенную было для проклятия руку.

      – Нерегиль мог отказаться вообще от всего, – подтверждающе кивнул астроном. – Недаром это племя так и зовут – «нерегили».

      Действительно, так на ашшари называли большой орех, произрастающий на кокосовой пальме. Что значило это слово на языке аль-самийа, халиф не знал, но слышал, что переупрямить нерегиля – сложнее, чем разбить кокос без железного инструмента.

      – И что бы он тогда делал, о Яхья? – поинтересовался Аммар.

      – То же, что и всегда, – грустно улыбнулся старый астроном. – Орал, сквернословил и рвался с цепи.

      – Прекрасно, – пробормотал халиф.

      – О, сейчас наш подопечный ведет себя на редкость пристойно, – поспешил успокоить его Яхья.

      – Конечно, – подал голос молчавший до того аураннец. – Я думаю, он просто ждет поединка.

      И тонкие губы на бледном, как смерть, лице изогнулись в ядовитой усмешке. Подобрав тяжелую парчу рукава, наглый сумеречный маг выбил тоненькую трубочку о край бронзового блюда с песком. Да, эта тварь курила какую-то едкую траву в присутствии халифа аш-Шарийа. И Аммар ничего не мог с этим поделать. Сейчас маги были нужны ему больше, чем он им. В том числе из-за возможного поединка.

      – Я не думаю, что нерегиль согласится на то, что вы предлагаете, – бесстрастно продолжил аураннец, затянулся трубочкой – и выпустил тоненькую струйку дыма. – Я бы на его месте дрался до последнего.

      Халиф лишь передернул плечами.

      – И вот еще что, – невозмутимо проговорил аураннец, выпуская дымок сквозь синюшные губы. – Он совершенно безумен, этот ваш нерегиль.

      – Что? – не веря своим ушам, переспросил Аммар.

      – Нерегиль сошел с ума, – наморщив в ухмылке фарфоровое личико, подтвердил маг. – Я думаю, из-за того, что лишился волшебной силы.

      – Что?!

      Золотистый лаонец широко раскрыл янтарные глазищи и тоже подтверждающе покивал, позванивая подвеской на шпильке, – да, мол, истинная правда. Рехнулся и колдовать не может.

      А Яхья облегченно вздохнул, как вздыхает человек, с сердца которого спало самое страшное. Аммар понял, что именно тревожило астронома с самого начала приема – конечно. Вот эти… новости.

      – Это правда, о Яхья? – грозно привстав на большой тронной подушке, тихо проговорил халиф.

      Его старый наставник вздохнул и ответил:

      – Когда ангел говорил с шейхом Исмаилом в пустыне, он упомянул и об этом. «У воина отнимется многое, но взамен он обретет знание…»

      – Какое знание, о ибн Саид?! Какой ангел?! И почему – во имя Всевышнего! – с нерегилем случилось такое несчастье?

      В беседу снова вступил аураннский маг:

      – Вот в этой шкатулке, – металлическая трубочка с крошечной глиняной чашечкой постучала о дерево коробки, – лежал его камень. Волшебный камень. А на этой