Гечевара. Мария Чепурина

– так ни с кем не удалось.

      8.

      – Короче, – сказал Виктор. – Вот чего есть! Угощайся!

      На столе лежала жареная курица без лапки, уже сгинувшей внутри социалиста и оставившей на его пальцах и физиономии свой жирный след. Курицу Виктор привёз из дома. Там же дали денег, так что рядом с курицей стояла батарея пузырей с напитками.

      – Не пью, – сказал Алёша. – Завтра на работу. День ответственный.

      Возможно, завтра предстояло снова встретить двух преступников…

      – Ишь! – усмехнулся Виктор. – Обязательный какой! А где работаешь?

      Алёша застыдился и ответил:

      – Да в кафе… Официантом…

      – Ха-ха! Ананасовую воду подаёшь?

      – Чего?

      – Да так, я прикололся. Тухлая работа у тебя. Кафе! Хех! При советской власти все в столовых ели! Знаешь, как?

      –…Ну, так это и есть почти столовая…

      – Не знаешь! Ты с какого года? А, ну ясно! Чай, и Горбачёва-то не помнишь. Я с маманей был в столовках. Там берёшь поднос, встаёшь на линию раздачи, говоришь бабулькам, чего хочешь…

      Виктор был уже немного пьян. Иначе б он не стал болтать так много и живописать перед Двуколкиным портрет «Мак-Пинка».

      – А где ты работаешь? – спросил Алёша, чтобы сменить тему.

      – Я? Я – грузчик, – проворчал сосед.

      – И чего грузишь?

      Виктор отвечал: «Картошку», а потом опять начал о том, о чём он так любил:

      – …А знаешь, что мне больше всего жалко? Соцсоревнования. Ярче люди жили, веселее. Мне отец рассказывал: у них на производстве к майским праздникам всегда в футбол играли. По команде с цеха. Ихний цех всегда был лучше всех! – И Виктор опрокинул рюмку. – А сейчас что? Был энтузиазм! Сплочённость! А что щас, ну что щас, скажи мне?

      – Ничего, – сказал Алёша.

      – То-то ж! И работу все любили…

      Виктор отпил ещё и размечтался:

      – Только знаешь, чего не было? Чего не догадались сделать? Зря не догадались. А китайцы сделали. – Он любовно глянул на портрет над своей койкой. – Униформу!

      – Форму?

      – Эх… В Китае-то при Мао все ходили в униформе. Это дело! Представляешь: все равны, никто не вылезает, никаких маразмов вокруг шмоток, ни «диоров», ни «карденов»!

      – Точно! Тогда и мажоров, которые за этим барахлом охотятся, тоже не будет! – подтвердил Алёша.

      – Именно! Я считаю: униформа есть залог здоровья общества. Она будет бесплатной. Нет, точнее, общей. Поносил – сдал в государственную прачечную – взял другую, чистую. Что, классно? Эх, Алёшка… Если б только всё случилось… А ты веришь в Революцию?

      – Не знаю, – сказал Лёша.

      Виктор, кажется, пропустил неуверенный ответ мимо ушей и продолжал мечтать:

      – В Китае униформа была синей. А у нас пусть будет красной. – Он ткнул пальцем в майку с «Гечеварой». – Под цвет знамени! Нет… Знаешь… Надо будет много воевать… За коммунизм… И если тебя ранят…

      – Чтоб не видно крови?

      – Да!

      Вошёл Аркадий.

      – Всем привет! – сказал он как-то мрачно. –