Гечевара. Мария Чепурина

жирных потребителях и тех, кто выбрал свой, альтернативный, образ жизни.

      Алексей, смущаясь, подошёл к компу и из-за авторской спины прочёл абзац:

      «Я кое-как дополз до дома. Свой подъезд узнал по запаху: здесь, блин, всегда несло дерьмом. Лифт не работал. Я пошёл пешком, вернее, пополз: после бутылки водки, трёх стаканов пива и ста грамм раствора для очистки окон, того самого, который гей Вадим уговорил меня попробовать, стоял я плохо, а передвигаться вертикально вообще не мог. На третьем этаже решил: если сейчас не отолью, к четвёртому уж точно обоссусь, – и сделал своё дело прям на лестничной площадке, на забытый кем-то шприц. Добрался до двери и позвонил. Молчание. Фак! Я заколотил ногами в грёбаную дверь что было силы. Какая-то мразь завозилась внутри. Мне открыли. На пороге была голая девица лет семнадцати с большими сиськами. Ошибся дверью! Я так испугался, что сейчас же блеванул от неожиданности…»

      – Ну, как? – озабоченно просил Артемий.

      – Вроде бы, неплохо, – отозвался Алексей. – Да я, вообще, не спец в таких вещах…

      Артемий ждал другого. Он остался недоволен. Чуть подумал и спросил:

      – По-моему, тут слишком много этих самых… Ну, несовременных выражений. Например, вот: «сделал своё дело». Надо жёстче! Как ты думаешь?

      – Ага, – сказал Алёша. – Надо жёстче.

      – Ну, а как иначе скажешь? Видишь, «обоссусь» здесь уже было, «отлить» – тоже. Надо, чтоб слова не повторялись! Полчаса сижу, придумать не могу. Не хватает мне разнообразия лексики. Мне… тесно…

      – В рамках языка, – сказал Алёша.

      И подумал: «Всюду угнетение, несвобода! Даже тут!».

      – А мата здесь хватает? – вдруг спросил Артём взволнованно. – Роман – скандальный. Я хочу, чтоб он шокировал. А на мещанскую «культуру» – мне плевать, сам знаешь, с колокольни…

      – И мне тоже! – воодушевился Алексей.

      Он успокоил автора: по тексту сразу видно, что Артемий мыслит прогрессивно.

      – Так думаешь, что мата здесь достаточно? Хм… Я вот думал: не добавить ли?

      – А кашу маслом не испортишь! – заявил Двуколкин, ощутив себя причастным к благородному процессу.

      Автор оживился и стал вдохновлено шпиговать свой опус матом: вероятно, так же, как поставщик «мяса» для «Мак-Пинка» шпиговал свой продукт соей, краской и ароматизаторами.

      Тут вошёл Серёжа. Бросил вещи, деловито огляделся:

      – Попрошу очистить ЭВМ!

      – Да щас… ты погоди… маленько… – взволновался литератор.

      – Что, опять прошибло? – отвечал Сергей сочувственно. – Давай-давай. Слезай. Работа есть.

      – Блин, погоди ты! Творческий процесс срываешь! – И Артемий продолжал азартно набирать на «клаве» матюги.

      Потом занёс словечко из трёх слов в буфер обмена и стал просто жать где надо Ctrl+V. Не зря! Алёша обнаружил: кнопка «Х» была изрядно стёрта.

      – Ну, давай быстрее! – возмутился программист. – Мешая мне работать, ты срываешь сроки Революции!

      «Шутник», – подумал Лёша.

      – Ты ж сказал, уже почти готово, – заявил Артемий.

      – Вот