Гончар из Модиина. Илья Немцов

избил. Он кричал, что я воровка, что я хочу себя украсть у него! И бил, бил, бил. Потом заставил меня пить и есть. Он все время бросал мне еду. Следил, чтобы я окончательно не ослабела и не сдохла. Ведь он тогда не сможет отдать меня в гарем богатого парфянина, с которым он заключил сделку.

      — А дальше вы всё знаете, — с облегчением завершила печальный рассказ Эста. — Наемники-парфяне, охранявшие наш караван, решили захватить около Дура-Европоса еще дюжину рабов, вместо умерших по дороге, но на этот раз им не повезло.

      — Теперь я у нового владельца, — и она, посмотрев в сторону Эльазара, покорно склонила голову.

      В гончарную мастерскую они вернулись вместе. Впереди шел Эльазар. За ним, в трех шагах, следовала Эста. Оба не проронили ни слова. Эста, растревоженная воспоминаниями. Эльазар — услышанным.

      Разница состояла лишь в том, что теперь хозяином несчастной был он, Эльазар бен Рехавам.

      Вскоре, занятый военными учениями и многочисленными заботами, Эльазар забыл (или сделал вид что забыл) о разговоре, состоявшемся в бейт-кнессете. Однако ему напомнила об этом Эста и напомнила совершенно необычным образом.

      В один из рабочих дней, она зашла в его шатер и положила перед ним сырую глиняную табличку. На ней был нацарапан заостренной палочкой какой-то рисунок.

      — Ты говорил о светильнике, — сказала она. — не эту ли форму ты имел в виду?

      — Эту! — выдохнул крайне удивленный совпадением нарисованного Эстой, с тем светильником, который он видел в своем воображении.

      На плитке был тот же диск, с локоть в диаметре, весьма похожий на увеличенное в сотню раз чечевичное зерно. В такой диск могло свободно войти полтора кувшина оливкового масла.

      Через равные промежутки, по периметру диска, располагались семь расширявшихся к верху рожков. В каждый рожок входил фитиль толщиной в дактиль. Такой светильник, подобно хорошему греческому лампиону, мог давать много света.

      Продолжая вглядываться в рисунок, нацарапанный Эстой, Эльазар невольно вскрикнул:

      — Но я не рисовал этого!

      — Нет, — быстро ответила Эста, — но ты всё время думаешь именно о таком светильнике, как и о том, где найти глину, которая позволила бы создать именно эту форму. До сегодня такой глины у тебя под рукой не было.

      Эльазар молчал, потрясённый услышанным. И лишь овладев собой, спокойно произнес:

      — Глина уже привезена.

      Эста кивнула и пошла к промывочным бассейнам. Начался обычный рабочий день. Когда тщательно просеянная и промытая глина достаточно подсохла, Эльазар спустился в бассейн, произнес молитву и отсёк кусок средней величины.

      Глина была мягкой, чистой и эластичной. Послушно принимала нужную форму. Самозабвенно работавший Эльазар, не успев завершить лепку, неожиданно прервал работу. Каким образом и чем будет крепиться диск? Разместиться ли он на треноге, либо будет подвешен к потолку?

      Эльазар невольно взглянул на схему, нацарапанную Эстой. Здесь было изображено