Гений из Гусляра (сборник). Кир Булычев

гляделся в зеркало.

      Вскоре Удалов пошел на улицу.

      Драконов там не наблюдалось.

      Город был тих, благостен, дети резвились в песочницах и бегали по скверу.

      Вдруг они прервали свои игры и испуганно замолчали.

      По дорожке сквера бежала незнакомая Удалову красивая молодая женщина в чуть-чуть разорванном длинном белом платье. На ее лице застыло изображение тревоги и душевной боли.

      Удалов посторонился.

      Проходя мимо дома, в котором обитал писатель Петро Поганини, Удалов остановился и поглядел наверх. Из окон не выскакивали птеродактили и пришельцы. Но доносилось женское пение. Дарья Гофф напевала романс Алябьева.

      Что происходит?

      Неожиданно сквозь стену дома просочилась черноволосая женщина средних лет, упитанная, но несчастная. Она прижимала к глазам батистовый платочек. За ней показался мужчина военной выправки, но в костюме для верховой езды второй половины прошлого века. Мужчина протягивал руки к женщине.

      Не доходя до женщины нескольких шагов, мужчина передумал ее останавливать и замер, скрестив руки на груди. Женщина же продолжала свой путь.

      Удалов не стал досматривать тревожную сцену. Ему захотелось домой.

      Когда он свернул на Пушкинскую, то увидел, что под ногами у него тянутся рельсы, хотя по Пушкинской сроду не ходили трамваи.

      Что еще за новая напасть? Может, драконы лучше?

      Удалов, ускоряя шаг, мчался к Минцу.

      И чуть не попал под поезд.

      Старинный паровоз с длинной трубой тянул за собой несколько небольших зеленых вагонов. Вагоны были эфемерны и, наверное, относились к творчеству Поганини. Но зрелище было внушительным.

      Поезд несся туда, где стояла печальная брюнетка, а на нее глядел мужчина в костюме для верховой езды.

      Удалов вбежал в кабинет Минца.

      – Что творится, сосед? – грозно спросил он. – Лучше уж признавайся.

      Минц широко улыбнулся. Он сидел в кресле-качалке и ласкал черного кота Лумумбу, которого завел и полюбил совсем недавно.

      – Мы избавили город от чудовищ, – сказал Минц.

      – Но к нам какие-то новые лезут.

      – Люди, а не чудовища! И это ненадолго. Скоро писатель нас покинет.

      – Объясни.

      – Если ты не можешь избавиться от болезни, то проще всего вышибить клин клином.

      – Какой клин каким клином?

      – Я принес Поганини несколько незнакомых ему произведений литературы. И убедил этого молодого человека, что куда больше шансов прославиться, если следовать заветам великих писателей прошлого. Я дал ему слово, что суммарный тираж романа не любимого им писателя Л. Толстого достиг за последние сто лет шести миллиардов экземпляров.

      – И что он сказал? – заинтересовался Удалов.

      – Он вынул карманный калькулятор и принялся считать, сколько он бы получил на месте Л. Толстого при расчете рубль пятьдесят с каждого экземпляра.

      – И что же?

      – Остался доволен результатами. А сегодня я к нему заглядывал.

      – И что же?

      – Пишет. Разве ты не видал вокруг его дома всяких персонажей?

      –