Космический десант (сборник). Кир Булычев

и до инфаркта довести недолго. Я уж решил, что дружинник.

      Лицо Савича было потное, мучнистого цвета. Свободной рукой он стянул с лица шляпу и начал вытирать ею лоб и щеки.

      – Прости, – сказал Удалов. – Я и не подумал, что тебя испугаю. Вижу, ты – вот, думаю, хорошо, родную душу встретил. Ты веники покупал?

      – Вот, выкинули.

      – Хорошие веники, – вежливо согласился Удалов. – А как вообще жизнь?

      – Ты же знаешь, что жизнь отличная, лучшая жизнь, – произнес Савич странным, срывающимся голосом.

      – Это правильно, – сказал Удалов. – В утренних забегах участвуешь?

      – Ты что имеешь в виду? – насторожился Савич.

      Они уже вышли с рынка и остановились.

      – Так, к слову пришлось. – Удалов понял, что опять проговорился.

      – Корнелий Иванович, – сказал вдруг Савич. – Тебе направо, мне налево. Нехорошо, если нас вместе увидят.

      – Чего в этом плохого?

      – Не хочешь, как хочешь, – согласился Савич уныло. – Только учти – у меня бюллетень. Все по закону. И за Ванду я не обижаюсь.

      – А что с Вандой? – спросил Удалов.

      – С Вандой? Ты еще спрашиваешь? – Лицо Савича было трагическое, вот-вот заплачет.

      – Ну, привет ей передавай, – сказал Удалов. Пора прощаться, пока не наговорил еще чего лишнего.

      – Ей? Привет? От тебя?

      Савич повернулся и побежал прочь, волоча за собой два веника как ненужный букет.

      Надо срочно поговорить с самим собой, решил Удалов. Без этого тайны только накапливаются.

      Поэтому он повернул направо. В сторону Пушкинской улицы.

      Прошел под плакатом, натянутым над улицей: «Хозяйство должно быть хозяйственным!» Не понял его, посмотрел направо, где должен был стоять кооператив «Пышка». Кооператива там не было. На месте вывески скромная надпись: «Прокат флагов и лозунгов».

      Прохожих на улице было немного, некоторые лица знакомые, с ними Удалов по инерции раскланивался. Люди кланялись в ответ, но кое-кто при виде его прятал глаза и спешил мимо с опущенной головой.

      «Тут должен быть гастроном, – сказал себе Удалов. – Зайду, куплю своему двойнику что-нибудь. Ведь неудобно в гости сваливаться без подарка. Икорки возьму, шампанского – впрочем, неизвестно, что здесь есть, чего нет. Возьму что есть».

      Витрина гастронома обрадовала Удалова. Наконец-то все вернулось на свои места. Она почти такая же, как в родном Гусляре. Грудой лежит посреди витрины бычья туша, по бокам поленницами разные колбасы, за колбасами разделанная осетрина и лососина. Именно лососина Удалова и обрадовала, потому что такой розовой и крупной он давно не видел. Значит, с рынком ложная тревога – второй Гусляр кое в чем нас даже обогнал. Удалов вошел в магазин и удивился его пустынности. Смотри-ка, сказал он себе: свято здесь соблюдают рабочее время. Даже домашние хозяйки по магазинам в рабочее время не ходят. А может быть, здесь разработана всеобщая система доставки товаров на дом?

      Удалов подошел к рыбному отделу. Но на прилавке не обнаружил ни лососины, ни осетрины. Даже шпротов не было.

      – Девушка! –