Изюм из булки. Том 2. Виктор Шендерович

Все это происходило в полной тьме. Перед тем как снова отрубиться, я на секунду зажег свет. Была половина шестого утра. Сволочи, подумал я – и провалился обратно в сон.

      Наутро я подошел к девушке у стойки и злобно поинтересовался, какого черта она соединила со мной какого-то идиота в половине шестого утра.

      Девушка испуганно оглянулась на стоявшего рядом охранника. Охранник закаменел лицом. Мне показалось, что им обоим не понравилось определение «идиот».

      – Ну хорошо, – сказал я. – Значит, так. У меня к вам просьба. Завтра, ровно в половине шестого утра, позвоните, пожалуйста, в сто второй номер и передайте, что Шендерович благодарит за приглашение и извиняется, что не смог прийти.

      Шутка казалась мне адекватной и даже изящной. Я улыбнулся, полагая, что девушка-портье оценит это изящество. И тут понял, что значит выражение «короля играют придворные».

      Портье побелела лицом и с отчаянием в глазах замотала головой. Охранник же отвернулся, всем видом давая понять, что ничего этого не слышал вообще.

      – Слушайте, – сказал я. – Кто у вас там живет, в сто втором?

      И портье тихо ответила:

      – Хабаров.

      Тут уже, наверное, побелел лицом я.

      Хабаров был главой «уралмашевских», по совместительству – депутат местного совета. Он и его «братки» закатали под асфальт конкурентов еще в середине девяностых – и с тех пор рулили Е-бургом на законных основаниях.

      Хабаров был хозяином города и, как выяснилось впоследствии, владельцем этой гостиницы… Если бы я ночью успел толком проснуться и послать его вдоль по алфавиту, моя гастрольная деятельность, полагаю, могла закончиться прямо в этой гостинице, вместе с жизнью.

      Через месяц с небольшим Хабарова арестовали, а еще через неделю – повесили в тюремной камере. Я тут ни при чем, так совпало.

      Координатор протеста

      Дело было в Нижнем Новгороде.

      Ясным весенним днем иду, гляжу: митинг у памятника Минину. Транспаранты, мегафон, тетки-активистки собирают подписи… Оказалось, вся эта суета – в защиту местного вора Климентьева: он только что победил на выборах мэра, и его, наконец, посадили.

      Ну митинг, флаги… Я, как та гоголевская крыса, пришел, понюхал и пошел прочь. И как раз мобильный зазвонил…

      И вот иду я по главной нижегородской улице к Дому актера и разговариваю по телефону – глядь, откуда ни возьмись, человек с телекамерой. Забегает спереди и, пятясь, снимает, как я иду. Узнали, думаю. Неловко, хотя приятно, конечно. Но откуда этот папарацци? Неужели караулил?

      Вдруг – вторая телекамера, третья… И все забегают передо мной – и снимают, как я иду. Тут я заподозрил неладное. Что-то, думаю, густовато. Я все-таки не принцесса Диана.

      Оборачиваюсь – мамма миа! Все климентьевские бабушки-страдалицы со своими лозунгами идут за мной по улице.

      Я – в Дом актера, а они – к местной прокуратуре!

      Телевизионная картинка в тот день была классная: митинг в Нижнем Новгороде в защиту вора Климентьева; впереди, с мобильником в руках, – я!

      Координирую