Утрата. Карин Альвтеген

ее голос сел. Спрятав лицо в ладонях, она всхлипнула.

      Смотрите-ка, что делается! У мраморной статуи, оказывается, есть кое-какие чувства. Надо только слегка отколупать мейк-ап.

      Она задумалась над словами фру Грундберг. И одновременно почти пожалела, что не позволила Грундбергу остаться в номере. Так, исключительно из человеколюбия.

      – Пусть бы у него была такая женщина, как вы?

      Ей пришлось напрячься, чтобы скрыть раздражение. Лена Грундберг уловила новую интонацию и попыталась взять себя в руки. Открыла рот, будто зевая, и осторожно, чтобы не испортить косметику, вытерла слезы.

      – Да, так действительно было бы лучше.

      Сибилла внимательно посмотрела на женщину. Пожалуй, именно этот подвид ей раньше не встречался.

      – Почему? – Ей на самом деле стало любопытно, и она продолжила: – Вы же сами хотели развода?

      Окончательно овладев собой, госпожа Грундберг откинулась в кресле.

      – Я понимаю, что это эгоистично, но унизительно, когда тебя могут поменять на кого угодно. Даже на гостиничную шлюху. Какой чудовищно дурной вкус!

      Да оглянись вокруг, дура! Мой рюкзак и тот красивее, чем вся твоя обстановка. Уж кто бы говорил о хорошем вкусе!

      Сибилла дважды сглотнула.

      – Откуда вы знаете, что она шлюха?

      Госпожа Грундберг фыркнула:

      – По ней видно. Вот посмотрите!

      Наклонившись, она подняла с пола вечернюю газету и протянула ее Сибилле. Та косо посмотрела на собственное изображение. Узнаваем только нос.

      – А почему полиция так уверена, что его убила именно эта женщина?

      Лена Грундберг снова бросила газету на пол.

      – Они поднимались вместе, их видели портье, а утром она скрылась, несмотря на оцепление. Вполне достаточные улики. К тому же они везде нашли ее отпечатки. К примеру, на ключе от его номера.

      – А если это все-таки не она? Вы уверены, что у него не было других… – В последнюю минуту она опомнилась и изобразила приступ кашля. – …врагов в Латвии и Литве?

      Маскируя ошибку, она кашляла усердно и долго. Лена Грундберг даже принесла ей воды, которую Сибилла с благодарностью выпила.

      – Спасибо, – произнесла она наконец. – Простите, у меня астма.

      Госпожа Грундберг понимающе кивнула и снова села в кресло.

      – Не было других… кого?

      – Что?

      – Вы спросили, уверена ли я, что у него не было других?..

      – Врагов… или кого-нибудь в этом духе.

      Лена Грундберг пристально смотрела на нее. Пожалуй, пора уходить. Она уже даже сделала движение, чтобы встать, но в это время женщина напротив нее фыркнула:

      – Сибилла!

      Она произнесла это с таким презрением, что Сибилле показалось, что ей дали пощечину. Сглотнув, она осталась сидеть.

      – Из одного имени ясно, что это она, – взорвалась госпожа Грундберг. – Разве у нормального человека может быть такое имя?

      Сибилла постаралась скрыть дрожь. На мгновение она действительно испугалась.

      – Интересный поворот. Ее оправдывает только то, что имя себе она выбирала не сама.

      Лена Грундберг