Тень. Карин Альвтеген

имущества, завещала ему. Я подумала, может быть, вы знаете, кто это.

      – Понятия не имею. Сколько ему примерно лет?

      Марианна проверила в блокноте.

      – Семьдесят второго года рождения.

      В проеме двери показалась Алиса, она стояла, сложив руки на груди.

      – В таком случае вам лучше связаться с ним, раз она ему так доверяла.

      – Я пыталась, оставила сообщение на его автоответчике, но он пока мне не перезвонил.

      Ян-Эрик поднял руку и посмотрел на часы:

      – Если к нам больше вопросов нет, то мне, к сожалению, нужно уехать.

      Марианна Фолькесон пробежала глазами еще одну страницу своего блокнота.

      – Да, пожалуй, пока все. Насчет музыки подумайте, пожалуйста, что может подойти. И еще фотография. Нет ли у вас фото Герды? Обычно я увеличиваю фотографию, обрамляю и ставлю на гроб. У нее в квартире мы нашли одну, но она недостаточно четкая. Может быть, у вас есть другие?

      Ян-Эрик встал.

      – Конечно, я поищу.

      Они пожали друг другу руки, Марианна Фолькесон поблагодарила его за встречу.

      Алиса попрощалась с Марианной в дверях комнаты, после чего вернулась в гостиную и села в кресло. Ян-Эрик вышел в прихожую.

      – До связи в ближайшее время. Я попробую найти фото.

      – Спасибо, звоните, если что-нибудь вспомните.

      Ян-Эрик заверил, что непременно позвонит, и она наконец ушла. Он немного постоял в прихожей, мечтательно глядя на свои туфли. Взять бы и уйти куда-нибудь. Далеко-далеко. Но день еще не окончен. Оставался еще один приятный визит. Важно, чтобы реабилитация больного происходила в тесном сотрудничестве с семьей, – так говорил доктор. И сегодня подошел срок очередной встречи. Дни визитов – редкие жемчужины в его календаре. Семья – это он один. Мать не особенно интересовалась реабилитацией, хотя время от времени, приличия ради, приходила вместе с ним к отцу.

      Тут из гостиной раздался голос Алисы:

      – Солнышко, посиди немного со своей старой мамой, удели мне немного времени. Так приятно поговорить с тобой. Мне ведь ужасно одиноко!

      Он закрыл глаза.

      Завтра он уедет.

      Он уже считал часы до отъезда.

* * *

      Кристофер встал из-за стола и подошел к окну. Дождь лил стеной, застилая видимость, скрывая от глаз Катаринское кладбище. Он прижался лбом к холодному стеклу и закрыл глаза. Стоял неподвижно, пока не подобрал нужные слова, после чего поспешил к компьютеру, не садясь, записал их, потом сел, глубоко вздохнул и начал читать с экрана:

      Второй акт

      Мать и отец сидят за столом в кухне, накрыт завтрак. Вокруг стола четыре стула. На матери красные лакированные туфли на высоких каблуках, очень короткая юбка и маленький блестящий топ. На отце костюм в тонкую белую полоску. Стены кухни черные, кругом висят телевизоры, показывающие разные программы. Новости, реклама, эротика, экшн, музыкальное видео.

      Мать вяжет. Отец читает с компьютерного монитора.

      Минуту сидят молча.

      Отец. Что ты делаешь?

      Мать. Вяжу.

      Снова минутное молчание.

      Отец.