Училка. Наталия Терентьева

их имена. Или не надо? В принципе, некоторые учителя обходятся, как я видела, и так. Знают главных, остальных – путают. Маша, Настя, еще Настя, еще… Поколение Насть, Даш и Полин.

      Первой девочке я отвечать не стала. Интересно, с другими преподавателями они тоже так себя ведут? У меня есть окна, надо сходить на чужие уроки и понять – норма ли это хамское, презрительное отношение ко всему и всем. Либо это я, как-то не так представлявшая саму себя, вызываю у них такие чувства.

      – Пишем темы: первая – «Вопросы, волновавшие российскую интеллигенцию, на основе анализа произведений А.П. Чехова».

      Обормоты с задней парты, Будковский и Пищалин, попытались сострить на тему слова «анализы». Успеха у класса не имели. Но я, не слишком долго размышляя, поставила обоим двойки. Оба взвыли – хотя, казалось бы, что им эти двойки? Ничего в их жизни не изменят, и в четверти, скорей всего, меня попросят поставить им четверки. Школы соревнуются, как мне уже объяснили, по количеству отличников и хорошистов.

      – Вторая тема: «Что важнее – личное счастье или долг перед Родиной на основе анализа…» Кто догадается, какое это произведение?

      – Чехова? – спросила Катя.

      – Нет, не Чехова. Другого автора. Совсем недавно вы должны были проходить, я смотрю по учебному плану.

      – А, совсем недавно! – заорал Будковский. – Совсем недавно… «Тарас Бульба»! Да, всех убили!

      – Причем ни за что! – добавил, смеясь, Пищалин.

      – Я рада, что вы хотя бы поняли, о чем речь. А можете с ходу, тезисами, высказать свое мнение?

      – Чё? – спросил Будковский, переглядываясь с Пищалиным.

      – Слово «родина» тебе понятно? – я решила не поддаваться на клоунский тон мальчика.

      Будковский в ответ только что-то заулюлюкал, забормотал, Пищалин стал смеяться, передразнивать его. Ладно, пусть пишут, высказываться устно им сложнее, нужно все время держать образ отвязных парнишек, которые вряд ли будут всерьез рассуждать о Родине, личном счастье, выборе. Даже если они и понимают, о чем идет речь.

      Они не выпадут сейчас из своей роли «тупых из подворотни», практически не умеющих говорить и думать.

      Я обратила внимание, как несколько девочек, внимательно слушавших меня, тут же набрали что-то быстро в планшетах. И уже обменялись мнениями – в точности таких тем не нашли. Так. Это не дело. Я посмотрела на часы. До конца урока тридцать девять минут.

      – Выключите планшеты, положите их на край парт, сверху положите мобильные телефоны.

      – А у меня все равно нет денег на телефоне! – заныла та же девочка, которая жаловалась, что сочинения недавно писали. Тоня, я вспомнила, ее зовут Тоня. И Тоня врет – она только что смотрела что-то в своем телефоне. Не буду даже вступать с ней в дискуссии.

      – Я считаю до трех, буду с вами как с первоклассниками – раз-два-три, елочка гори! Кто не положит планшеты и телефоны на край стола, автоматически получает кол и все равно пишет сочинение.

      – Ой, блин… – несколько неуверенных голосов все же выразили общее мнение