Клятва королевы. К. У. Гортнер

чего остальные быстро разошлись.

      Остался один Фернандо, который не сводил с меня взгляда.

      Я повернулась к Альфонсо:

      – Идем, брат. Подышим свежим воздухом перед обедом.

      Альфонсо уже собрался шагнуть ко мне, когда послышался голос Каррильо:

      – Сожалею, но с подобным времяпрепровождением придется подождать. У его высочества есть важные дела. Не так ли, мой принц?

      Альфонсо вздохнул:

      – Полагаю, да. Иди, Изабелла. Может, встретимся позже?

      – Конечно, – кивнула я.

      Хотя мне не нравились властные манеры архиепископа, оставалось лишь верить, что Каррильо действует из лучших интересов Альфонсо.

      И все же, поцеловав брата в щеку, я прошептала:

      – Ничего не обещай.

      Альфонсо вздрогнул. Я быстро отпрянула, улыбнувшись Каррильо, который улыбнулся мне в ответ. Затем я направилась к ведшим на помост ступеням, где ждал мой юный кузен из Арагона.

      Фернандо протянул мне руку:

      – Прогуляемся, Изабелла?

      Мы вышли в сад. Беатрис и Андрес де Кабрера благоразумно держались позади.

      День был все еще прохладным, но дыхание лета уже чувствовалось в теплом ветерке и распускающихся на шипастых стеблях бутонах роз. Дорожка под ногами поблескивала от кварца; время от времени нам встречались скамейки, украшенные мозаикой с изображениями героических деяний прежних королей, каждый из которых сражался за отвоевание Кастилии у мавров.

      Рядом со мной размеренно шагал Фернандо. Я не торопилась первой нарушать тишину, просто радовалась передышке и свежему воздуху. Но когда мы приблизились к фонтану и Беатрис с Кабрерой отошли в сторону, позволив нам побыть наедине, Фернандо откашлялся:

      – Мне бы хотелось извиниться за прошлый вечер. Я вовсе не желал вас обидеть.

      Я пристально взглянула на него. Несмотря на молодость, он, похоже, не привык просить у кого-либо прощения, тем более у девушки. Единственный наследник Хуана Арагонского, Фернандо наверняка был основательно избалован, хотя я сомневалась, что он живет в роскоши. Его фланелевый камзол и кожаные сапоги выглядели чистыми, но довольно поношенными, а на колене виднелась заштопанная дыра, хотя и столь хорошо заделанная, что заметить нелегко. Не зашила ли ее мать, кастильская королева Арагона? Чувствовалась опытная рука, а время, чтобы совершенствоваться в швейном искусстве, имелось лишь у женщин королевского происхождения или монахинь.

      – Я уже сказала – извиняться не за что. Я вовсе не обиделась.

      – Но мне не следовало говорить так о королеве, – сказал он.

      – Да, не стоило.

      Я подобрала юбки, усаживаясь на каменную скамью возле фонтана. Вода мерцала на солнце, а в туманной глубине носились яркие разноцветные рыбки. Я посмотрела в глаза Фернандо. Они показались мне прекрасными – темно-карие с медовым оттенком, со слегка раскосыми уголками, которые лишь подчеркивали их блеск. Когда-нибудь от одного лишь его взгляда