Мировая история в легендах и мифах. Карина Кокрэлл

и на них виднелись даже крошечные ресницы… Наутро он ничего не сказал ей о своем открытии.

      Арсиноя продолжала верещать о своих правах на престол, о своей царской крови Александра, о своем высоком предназначении, о божественном происхождении, о верности Риму, о злокозненной Клеопатре et cetera, et cetera. Иногда вечерами Цезарь невзначай оказывался на той террасе, где встретился с царицей-кошкой. Однажды он увидел, что Арсиноя принимала на террасе темнокожего бородатого посетителя в странном одеянии. Он звенел какими-то склянками и извлекал из своих необъятных рукавов какие-то мешочки.

      – Это халдей, они так искусны в изготовлении ядов! – пояснила она ему, отпустив посетителя. – Ты знаешь, а ведь можно напитать ядом даже виноград и смоквы. Нужно только такое приспособление… Я раньше об этом не знала, – добавила даже с какой-то детской радостью.

      Халдея Цезарь приказал схватить и допросить под пыткой, кому эти яды предназначались, но вскоре ему доложили, что выполнить его приказ не удалось – халдей успел быстро отпить из какой-то своей склянки и тут же умер.

      Однажды ночью Арсиноя вдруг исчезла, и наутро в покои Цезаря пришла важная делегация – в облаке курений, от которых у всех присутствовавших римлян запершило в горле. Посланники объявили, что царственные брат и сестра – Птолемей и Арсиноя – приказывают Цезарю возвращаться с легионами в Рим, так как их дальнейшее присутствие в Александрии «нежелательно и неугодно». Это было объявление войны.

      Цезарь понимал, что попал в западню, и, как в любой хорошей западне, обратного пути здесь нет. Римляне оказались окружены. Под их контролем была только ничтожная часть дворца и кусок Александрии, примыкающий к дворцовой стене. Из опасения шпионов все донесения и карты в штабе запирались в сундук, ключ хранился лично у Цезаря. Он запретил вход в свои покои всем, кроме своих легатов, преторов, ординарцев и личной стражи. Он остался без рабов, за исключением пробовальщиков пищи. Готовили во дворце его легионные повара, но каждое блюдо, что он ел, все равно пробовали уже три египтянина вместо одного, – еду могли отравить в любой момент. В такой переделке ему не доводилось бывать ни в Галлии, ни в Киликии, ни в Испании, ни в Риме – нигде! Здесь враг жил под одной крышей с ним.

      Если не подойдут подкрепления, от которых не было вестей, – это конец.

      Между тем в Александрии начались мятежи против римлян. Об этом явно позаботился Потин. А лазутчики сообщили, что двадцатитысячная армия Ахиллы уже на подступах к городу. Вестей о римских подкреплениях все не было.

      …Он вернулся из города поздно ночью. День выдался тревожный. Легионы и флотилия приведены в полную боевую готовность. На острове Фарос размещен гарнизон, собраны катапульты, на крышах вокруг дворца засели азиатские лучники. Цезарь превратил свою часть дворца в крепость. Но его семь тысяч против двадцати – тридцати… Нужно было выиграть время и дождаться помощи из Сирии и Малой Азии. Если она когда-нибудь придет…

      Летучие мыши бросались с вечерних красных крыш, как самоубийцы. Дворец звенел голосами