Мировая история в легендах и мифах. Карина Кокрэлл

неловко, угловато, замерев перед Цезарем в странном изломе, не смея шевельнуться. Он поцеловал ее помертвевшие губы. И еще. Она непривычно не отвечала на поцелуи.

      Он встряхнул ее, она открыла глаза:

      – Сервилия, ну что с тобой? Ты же умнее, чем все. Ну да, со мной совершили эту церемонию посвящения в храме Юпитера и заставили повторить все эти священные запреты, и разрезали руку над жертвенным алтарем каким-то рогом – видишь порез? И смешали мою кровь с кровью, кажется, жертвенного гуся, или козла, или еще какого-то зверя. Не знаю какого, но воняло ужасно!

      Он, кажется… смеялся? Она все смотрела на вышитые на его одеждах странные магические знаки, которых она никогда не видела так близко и которые наполняли ее таким веселым ужасом. Знаки были похожи на…

      Пока она думала, на что похожи и что означают эти знаки, Гай Юлий понял ее взгляд и засмеялся:

      – А что? Хорош наряд? Когда старик Марий был еще жив, он приказал мне вступить в коллегию и ходатайствовал за меня. А теперь там как раз освободилось место: одного из жрецов заставили покончить с собой за нарушение какого-то запрета или что-то в этом роде. Наверное, Марий чувствовал, что Сулла воспользуется моментом и вернется с легионами в Рим, и опять начнется бойня. Как сейчас. А я ведь племянник Мария – злейшего врага Суллы, и уже ношу мужскую тогу, и мне бы – тоже несдобровать. Облачение неприкосновенного жреца Юпитера, как сказал Марий незадолго до смерти, никогда и никому еще не помешало. Старик, может быть, и прав. Но надолго эта жреческая шапка – не для меня: лошадей люблю, да и все остальное… – Он многозначительно и озорно улыбнулся и притянул ее к себе.

      Она не знала, что предписывает в этих случаях закон. Повиноваться? Или отказать жрецу-фламинию, который посвящен самому Юпитеру? Наверняка она подписывает себе смертный приговор, даже просто стоя с ним рядом…

      – Сервилия, ну ты ли это! Ты же умница. Подумай: если я произнесу слово «коза», что запрещено, или завяжу где-нибудь узел на одежде, или надену перстень, неужели ты веришь, что Юпитер погубит меня, и тебя, и Рим? За слово «коза»? Какое Юпитеру до этого дело? Вот произношу: «Коза! Коза! Коза!» – Он поднял глаза к небу, словно хотел, чтобы там его получше расслышали. – Ну и что?!

      Совсем близко, на улице за стеной, в ответ послышалось ржание. Оба сначала вздрогнули, потом он рассмеялся, Сервилия тоже слегка улыбнулась, но все еще с испугом в глазах.

      – Юлий, ты погубишь и себя, и меня, и… Эти правила освящены веками и поколениями римлян. Раз их почитают священными все, этому есть причины… И жрецы Юпитера… – начала она дрожащим голосом.

      – Ты бы видела этих жрецов! – перебил он. – Исполнены важности, как будто каждый из них и есть сам Юпитер, а при этом боятся завязанного узелка, как старые суеверные повитухи. Причина? Эти запреты помогают им держать других в суеверном почтении к ним. Мне было очень… – Он игриво понизил голос. – Очень приятно, когда ты склонилась передо мной с таким почтением! Делай так всегда! Уверен, что